Ребенок, который был вещью. Изувеченное детство
Шрифт:
Прежде чем я понял, что происходит, секретарь начал зачитывать номер дела. Когда он упомянул мое имя, я вскинул голову и встретился взглядом с судьей, который внимательно смотрел на меня.
— Да, да, дело Пельцера. Помню. Я полагаю, окружной представитель здесь? — спросил он.
Мисс Голд откашлялась и подмигнула мне:
— Началось. Пожелай мне удачи!
Судья обратился к мисс Голд:
— Слово предоставляется окружному представителю органов социальной защиты.
— Спасибо, Ваша Честь. Основываясь на результатах медицинского обследования Дэвида Пельцера, свидетельских показаниях его бывших учителей, работников
Я, не отрываясь, смотрел на мисс Голд и едва различал, что она говорит. То есть я прекрасно видел, что она открывает рот, но голос ее почему-то был хриплым и неуверенным. Потом я заметил, что у нее дрожат колени. И закрыл глаза. «Вот и все», — подумал я. Когда мисс Голд вернулась на место, она сразу постаралась скрыть трясущиеся от волнения руки за материалами дела.
— Миссис Пельцер? Вы хотели бы что-то добавить? — спросил судья.
Все присутствующие в зале мгновенно повернулись в мамину сторону. Сначала я подумал, что она не расслышала судью, поскольку продолжала смотреть на его стол с абсолютно равнодушным выражением лица. Потом я понял, чего она добивается: она пытается смутить его взглядом.
— Кхм… Миссис Пельцер! Вы хотели бы что-то добавить по поводу вашего сына, Дэвида?
— Мне нечего сказать, — ровным голосом ответила мама.
Судья потер лоб, потом покачал головой:
— Хорошо. Спасибо, миссис Пельцер. Это будет отмечено в протоколе. — Затем он обратился к мисс Голд: — Случай необычный и непростой. Я внимательно прочитал все материалы дела и обратил внимание вот на что….
Судья углубился в подробности, и я потерял счет времени. Внутри все медленно сжималось. Я знал, что через несколько минут суд закончится и мама заберет меня назад в «сумасшедший дом». Я посмотрел в ее сторону: от маминого лица по-прежнему веяло каменным холодом. Я закрыл глаза и представил, как снова сижу в позе военнопленного на ступенях лестницы, ведущей в гараж. Пусть сейчас я не хотел есть (в приюте хорошо кормили), но даже воспоминание о том, как я страдал от голода, заставило меня содрогнуться. Я не знал, смогу ли вернуться к такому существованию. Я всего лишь мечтал избавиться от боли и унижений.
— Дэвид? — Мисс Голд слегка встряхнула меня, чтобы вернуть в реальность. — Дэвид, судья хочет, чтобы ты встал.
Я потряс головой, пытаясь привести мысли в порядок. Судя по всему, я снова задремал.
— Зачем? Я не понимаю…
Мисс Голд взяла меня за локоть:
— Давай, Дэвид. Судью нужно слушаться.
Я посмотрел на мужчину в мантии — он кивнул, словно соглашаясь со словами мисс Голд. К горлу подкатил комок, стало тяжело дышать. Когда я отодвинул стул и встал, мисс Голд похлопала меня по руке:
— Все в порядке. Просто скажи судье правду.
— Итак, молодой человек, — начал судья. — Если коротко, то суть в следующем: в зависимости от того, что ты скажешь, либо суд решит, что твое дальнейшее пребывание в родительском доме невозможно и тебя необходимо поместить под опеку социальных служб… либо ты вернешься и будешь и дальше жить со своей матерью.
У меня глаза расширились от страха. Я не верил, что этот момент настал. Все присутствующие смотрели на меня. Пальцы дамы с седеющими волосами замерли над печатной машинкой. Во время заседания я заметил, что стоило кому-то что-то сказать, как она тут же начинала с невероятной скоростью шелестеть клавишами. И теперь
Тогда я постарался сосредоточиться на судье. Еще раз сглотнул и приготовился рассказывать, что врал учителям и мисс Голд, что на самом деле только я виноват во всех проблемах, что мама никогда меня не обижала. Краем глаза я заметил, что она не спускает с меня глаз.
Время остановилось. Я зажмурился и представил, как вернусь в «сумасшедший дом». Уже вечером мама снова будет бить меня и устраивать «газовую камеру»; спать я буду в гараже на старой раскладушке, опять начну в ужасе ждать рекламу и мечтать о том, чтобы сбежать и зажить нормальной жизнью, стать обычным ребенком, который не боится умереть от голода и может играть с другими детьми…
Мисс Голд не заметила, как я искоса посмотрел на нее, глубоко вздохнул и вдруг снова почувствовал цветочный запах духов. Этот аромат окружал ее в тот день, когда она в первый раз увидела меня, когда в первый раз обняла, когда мы лежали на диване и говорили обо всем на свете. Я вспомнил, как играл с ее волосами.
Перед глазами замелькали картины моей недолгой жизни во временном приюте: вот я смеюсь вместе с другими ребятами, а вот мы играем в баскетбол, в прятки или просто носимся по дому тети Мэри; в конце дня она стоит на крыльце и зовет нас ужинать, но мы не слышим ее, потому что ушли на берег залива или охотимся на змей на лугу. Я открыл глаза и посмотрел на свои руки. Кожа на пальцах потеряла нездоровый красный цвет и перестала шелушиться. Я даже успел немного загореть.
Я чувствовал, как мама сверлит меня взглядом. Словно пытаясь ускользнуть от него и собраться с мыслями, я снова вдохнул спасительный цветочный запах.
Я задержал дыхание буквально на секунду и, прежде чем моя храбрость окончательно улетучилась, выпалил:
— Сэр, я не хочу жить с ней! Простите меня, пожалуйста! Я не хотел рассказывать! Не хотел, чтобы от меня были проблемы!
Мама прожигала меня взглядом. У меня подкосились ноги, я чуть не упал обратно.
— Значит, решили, — объявил судья. — Постановлением суда несовершеннолетний Дэвид Пельцер помещается под опеку суда. Опека суда будет осуществляться до достижения им возраста восемнадцати лет. Дело закрыто! — быстро закончил он и ударил молотком по куску дерева.
Я стоял, не в силах осознать случившееся. Мисс Голд вскочила и обняла меня так крепко, что я испугался, как бы она не сломала мне ребра. Меня со всех сторон окружили ее волосы, я даже ими чуть не подавился. Через несколько секунд мой ангел-хранитель опомнился. Я вытер слезы и шмыгнул носом. Потом посмотрел на судью — и он мне улыбнулся. Я улыбнулся в ответ. На мгновение мне показалось, что Его Честь даже подмигнул мне!
Прожигавший меня лучами ненависти мамин взгляд замигал и потух.
Мисс Голд положила руки мне на плечи:
— Дэвид, я так горжусь тобой!
И прежде чем она успела сказать что-то еще, я прервал ее:
— Мне очень жаль, мисс Голд! Я не хотел вам врать. Простите меня за то, что заставил вас плакать. Вы когда-нибудь сможете меня простить? Я всего лишь хотел…
Вместо ответа она убрала волосы у меня со лба и внимательно посмотрела мне в глаза:
— Шшш… Все хорошо. Я знала, что ты поступишь правильно. А теперь твоя мама хочет…
— Нет! — закричал я. — Она заберет меня назад!