Ребенок (не) от бывшего
Шрифт:
— Я до последнего гнала от себя эти мысли. Представляешь, как бы я к тебе заявилась с такой новостью?! Нет, сначала я была уверена в отцовстве Паши, ведь мы состояли в отношениях. А он быстро начал разговоры про операцию. Хотел, чтобы я избавилась от… В общем, меня тут же от него отвернуло, и дальнейшее стало неважным. Я думала, малыш будет только моим!
Вика всхлипывает, а я так и сижу, примороженный к стулу.
— Я пришла к тебе, как к единственной надежде. Потом между нами что-то начало теплеть… И доктор… Доктор подтверждает более поздние сроки. Мы ведь срывались на
Девушка замолкает и смотрит на меня влажными глазами.
Виктория
С моих плеч свалился огромный груз, в то же время я почти без сознания от эмоций. Сначала я услышала слова, от которых была бы счастлива любая женщина. А теперь бросила в Полонского гранату правды. Вопрос — насколько разрушительным будет взрыв? Хотя пока мужчина просто замирает в ступоре.
Даже если он разозлится, я не пожалею. Богдан должен знать, особенно теперь.
Но пока я вообще не могу понять чувства Полонского, он как будто оцепенел. Я тоже замолкаю, мой монолог и так затянулся. Добавить нечего, я искренне рассказала всё. Меня окутывает волнение, но я ни о чем не жалею. Разговор назревал внутри меня последние дни. А поход Богдана к доктору дал понять — кроме меня никто не расскажет мужчине правду. Так что поступила я правильно, остается ждать последствий.
Богдан шумно выдыхает.
— Значит, отцом стану я? — уточняет он.
— Скорее всего…
— Вика!
— Я думаю, ребенок твой, — сдаюсь, — конечно, точную картину может дать лишь тест ДНК.
Мужчина хмурится.
— Я тебе верю. А вот в происходящее с трудом, — он растерянно улыбается.
Ну хотя бы воспринял ошеломительную правду без злости. Впрочем, если вспомнить то, что он недавно сказал… Этот мужчина хотел принять меня с чужим малышом.
— Мне и самой долго не верилось, но против фактов не пойдешь. И если честно, я хочу, чтобы в моем ребенке текла именно твоя кровь, Полонский.
Признаюсь и ему, и себе.
— Но не думай, что ты что-то должен… — спохватываюсь.
Богдан тут же вскакивает с места, подходит ко мне. Я даже вздрагиваю, он только что сидел как каменная глыба.
— Хотел помогать тебе, но попадаю в самую гущу событий, — он снова улыбается, запускает пальцы в волосы.
— Ты никогда не желал иметь детей…
Я вспоминаю телефонный разговор, который случайно подслушала. «Где я, и где дети?» — говорил Богдан. Мне как и в тот момент становится холодно. Я даже поправляю кофту, хотя она застегнута и еще недавно отлично меня грела.
— Какая разница? — Полонский задает внезапный вопрос. — Теперь уже дело сделано и растет. Сюрприз от жизни.
— Пыльным мешком по голове, — горько усмехаюсь.
— Вик…
Богдан шагает ко мне и оказывается совсем близко. А у меня внутри что-то хрустит, как ненужный хрящик. Совсем недавно я бы заявила мужчине — не парься, я справлюсь сама. Ребенок только мой. Но сейчас я готова видеть не только черное и белое. Дать Богдану время.
— Обними меня, — прошу тихо.
Такая простая фраза разряжает обстановку в палате. Полонский
— Я бы сказал, что рад, — Богдан прокашливается, — но будет не то слово. Я… Ух!.. Я правда хочу быть отцом, Вик.
Прижимаюсь щекой к его груди, ладонью провожу по крепким мышцам.
— Понимаю, новость для тебя неожиданная.
Полонский сипло выдыхает.
— Да это просто новая реальность, Вика! Но она мне однозначно нравится.
Я, наконец, могу улыбнуться.
— Рада, что ты так отреагировал, Богдан.
Полонский продолжает гладить меня по плечам. Судя по всему, от первого шока он оправился и может говорить.
— Неужели ты так боялась мне рассказать? Не хочу даже думать, что моего ребенка мог растить этот твой… Павлик.
В голос мужчины проникает злость. Могу только надеяться, что она не направится на меня. Выкарабкиваюсь из объятий Полонского, но остаюсь рядом. Мы стоим на одной параллели, спиной к подоконнику.
— Все получилось очень быстро, Богдан, — стараюсь объяснить, — мне и самой казалось, что я попала в другую реальность. Я не могла не сказать Паше о беременности. Он… Свое мнение сообщил сразу. Это позже начал переобуваться… А в тот момент мне стало все равно, он отец или нет. Мне нужно было куда-то унести ноги.
Делюсь с Полонским самыми тяжелыми эмоциями. Изо всех сил стараюсь не разреветься, нечего давить на жалость. Замолкаю и через секунду чувствую, по моей ладошке скользит сухая мужская ладонь. Богдан берет меня за руку, переплетает пальцы. Решаю признаться еще кое в чем.
— Когда я начала искать жилье, было сложно. Мне не подходили комнаты в коммуналках, с моим-то зверьем. Квартиры стояли дорого, а более-менее хорошие варианты не предполагали одиноких девушек с животными. Но в принципе я могла как-то выкрутиться, не знаю, как… И сейчас думаю, я захотела прийти именно к тебе. На каком-то подсознательном уровне.
Да, вполне возможно, я не переставала чувствовать в Полонском родного человека. Хоть и предъявлять ему ребенка не собиралась совсем. Гнала от себя мысли о его отцовстве.
— И это не из-за малыша, Богдан.
Вижу боковым зрением, как мужчина кивает.
— Ты правильно сделала, Вик. А теперь вспомни, что я сказал, когда только зашел в эту палату. Мы просто обязаны попробовать быть вместе. И это тоже не из-за малыша.
Теперь у меня наступает ступор, и я молчу. Богдан разворачивает меня к себе.
— Ты ведь этого хочешь, — говорит он и смотрит с прищуром.
Да, мужчина точно пришел в себя. По мне прокатывается дрожь.
— Хочу, — говорю тихо, но врать не могу.
Богдан снова меня обнимает, уже без просьбы. На этот раз одна его рука на моей пояснице, а другая приподнимает подбородок. Через мгновение мы сливаемся в жадном прикосновении губ. На этот раз не воруем, а берем свое. Сильные горячие движения до усталости. Капля за каплей они переходят в нежность. Богдан несколько раз легонько чмокает меня и отрывается.