Ребёнок от босса. Научи меня любить
Шрифт:
– Прости... – шепчу еле слышно.
Кажется, я уже просила прощение, но не помню, что он ответил.
– Прости, Глеб, я... из-за меня...
– Если ты ещё раз попросишь у меня прощения и начнёшь винить себя в чём-либо, клянусь, женщина, я тебя придушу!
От его агрессивного тона я теряюсь и невольно шмыгаю носом, опустив глаза на наши сцепленные руки.
– Ты, наверное, уже тысячу раз пожалел, что тогда, в клинике, твой биоматериал использовали по ошибке...
– Я готов эту сраную клинику до конца своих дней снабжать финансами
Вскидываю глаза.
– Конечно... Ты ведь так хотел детей и...
– Инна, ты слышала, что я тебе сказал минутой раньше? – Глеб рычит в привычной для себя манере, но во взгляде при этом читается мягкость.
Я пожимаю плечами, боясь даже думать о том, что эта мягкость может означать. Мне страшно обмануться.
– Что ты рад, что детей спасли?
Он качает головой.
– Нет. Что тебя спасли.
Снова опускаю взгляд.
– Конечно... Ведь я ношу твоих детей...
– Проклятье, женщина, не беси меня! – он придвигается ближе, берёт моё лицо в ладони и прислоняется лбом ко лбу. – Дети здесь не при чём. Я не думал об их спасении, когда привёз тебя сюда. Страх за твою жизнь перекрыл нахрен все остальные чувства. Можешь презирать меня за это.
От сказанных Глебом слов в горле встаёт ком, который я не могу проглотить, как ни пытаюсь. Что он сейчас говорит? Что... ему моя жизнь важнее? Моя?
– Ты... ты думал обо мне? Хотел, чтобы спасли меня?
– Да.
– Почему?
Мой голос дрожит, когда я спрашиваю.
Глеб смотрит в мои глаза и тихо, но твёрдо произносит.
– Потому что я тебя люблю.
Сдержать новый поток слёз не удается. Я всхлипываю и отрицательно качаю головой потому, что не могу поверить в то, что он только что сказал.
– Этого не может быть...
– Почему, малыш? – пальцами вытирает слёзы с моих щёк и прижимает к себе.
– Потому что меня никто и никогда не любил.
Уткнувшись в его плечо, я рыдаю.
– Надо б... было давно тебе всё рассказать... И я хотела, честно... но не успела... В моей жизни был единственный светлый человек – моя мама. Ради неё я всем пожертвовала, пытаясь спасти... Но не смогла...
– Успокойся, Ин, тебе нельзя сейчас нервничать. Самое главное, что у тебя теперь есть я. И я тебя люблю. Никому больше не позволю тебя пальцем тронуть. Забудь всех ублюдков, что обижали тебя в прошлом.
– Ре... нат...
– Сядет, – резко отвечает Глеб, поглаживая меня по волосам. – Далеко и надолго. Стас его до конца дней закроет. Можешь отныне не вспоминать о нём. Он к тебе никогда больше близко не подойдёт.
– Почему я не могла быть как сестра? Это... её хотели выдать замуж за Рената. Но она отказалась... Даже когда отец стал угрожать жизнью матери... Она просто бросила всех и уехала. А я не смогла, Глеб, понимаешь? Не смогла. Почему я такая?
– Ты идеальная. Именно за это я тебя полюбил. Не думай из-за ублюдков, что это ты не такая. Твой отец и бывший муж
– Ты действительно меня... любишь? – чуть отстраняюсь от мужчины, чтобы посмотреть ему в глаза. – Скажи правду. Я не хочу, чтобы ты чем-то жертвовал ради детей... Своей свободой и...
– Инна, – строго прерывает меня Глеб, затем мягко целует в губы, собирая солёные слёзы. – Взгляни на меня повнимательнее. Я ничем не жертвую. Я люблю тебя. Я, бл**ть, чуть с ума не сошёл, когда ты кровью истекала. Боялся, что в этой сраной картонной больничке тебе не смогут помочь. И может быть я о многом молчу, но никогда не лгу. И сейчас я тоже говорю правду. Поняла меня, Воронцова?
Улыбаюсь, вытерев пальцами глаза.
– Я ещё не Воронцова...
– А хочешь стать?
Я сглатываю, вцепившись в его рубашку. Это... предложение?
– Да... Хочу...
– И почему же?
– Потому что тоже тебя люблю... – кажется, я отвечаю настолько тихо, что он не слышит.
Щёки заливает жаром смущения, а сердце в груди принимается бешено колотиться о рёбра.
– Любишь?
– Да.
– Не слышу, Воронцова!
– Да! Я люблю тебя, Глеб! И хочу... хочу быть твоей женой...
Мужчина удовлетворённо хмыкает, затем осторожно передвигает меня с постели к себе на колени.
– Только обещай мне кое-что.
– Что?
– Теперь ты всегда будешь мне всё доверять и рассказывать. И про какие-либо сообщения с неизвестных номеров тоже.
– Ты знал?
– Спасибо Стасу. Он вообще сильно помог в твоих поисках. Ну так что, обещаешь?
– Да. Обещаю.
– Хорошо. Скажи мне, как он тебя отпустил? Как ты смогла получить развод? Точнее, фиктивный развод.
Мне не хочется говорить о бывшем муже, но я понимаю, что должна всё объяснить, чтобы Глеб знал всю правду...
– Из-за завещания отца. Он включил туда меня, записал на моё имя свой бизнес, а затем погиб в аварии. Через некоторое время после его смерти Ренат... сильно меня избил. Я попала в реанимацию. А когда очнулась, поняла, что нужно что-то делать, иначе он просто меня убьёт...
– Сука... – выдыхает Глеб.
Я слышу, как в его груди прямо под моим ухом начинает сильнее стучать сердце.
– И я выдвинула условие, по которому перепишу на него компанию. Он должен был дать мне развод. Сейчас я понимаю, что это была очередная игра для него.
– Теперь с ним поиграют за решёткой. Уж поверь, как следует поиграют.
– Глеб?
– Мм?
– Хорошо, что я решила уехать тогда именно в Питер, когда приняла решение покинуть Москву. И хорошо, что из всех вакансий по работе, выбрала именно вашу компанию. Сначала я тебя ненавидела, потому что ты напоминал мне отца и мужа, а сейчас... я знаю, что ты совсем другой. И что, если бы не ты, я бы наверное никогда и никого не полюбила бы в жизни.