Ребенок от бывшего мужа
Шрифт:
Не знаю, как бы он отреагировал, узнай, что я жду от него ребёнка, но хотелось бы думать, что не послал бы на аборт. Нет, нет, об этом даже и речи не может идти. Никогда я не пойду на эту чёртову процедуру. Если мы не нужны ему, то я воспитаю его сама, одна. Дам всё тепло, любовь. Да и к тому же, зная Огнева — может подумать, что я от него буду что-то требовать. Денег или даже повторного брака. А мне от него совершенно ничего не нужно. Вот ни капельки.
Может быть, когда-нибудь расскажу Матвею, что у него есть ребёнок, что он папа. Но сейчас я хочу насладиться этим одна. Пусть это эгоистично,
Сегодня решила взять выходной, потому как вновь чувствовала тошноту и головокружение. К этому ещё прибавилось одышка. Лариса Витальевна пожелала скорейшего выздоровления и предложила взять небольшой отпуск, так как отдыхала я в последний раз два года назад. В свете последних событий решила принять предложение, но для начала следует написать заявление, поэтому, быстренько собравшись, двинулась в сторону издательства.
Я решила надеть брючный костюм бирюзового цвета и белые кроссовки, так как день обещал быть прохладным и пасмурным, хоть календарь и утверждал, что наступило лето. Посмотрелась в зеркало и осталась довольна собственным отражением: сияющие рыжие волосы, россыпь веснушек — мне казалось, что я выгляжу сейчас неплохо, несмотря на приступы дурноты.
Уладив все дела, я решила прогуляться, но как только вышла из офиса издательства, услышала трель своего телефона. Сначала хотела проигнорировать, но увидев, кто звонит, приняла вызов.
— Привет, Тея, — с подругой я только «за» поговорить, но внутри почему-то кольнуло.
Не знаю, как сказать Мамаевой, что я беременна, причём от бывшего мужа. За такое она точно меня не погладит по головке. И нет, не из-за ребёнка — она будет рада малышу, — а из-за того, что я не рассказала о близости с Матвеем. Но я же не знала, что залечу от него, поэтому и хотела скрыть, чтобы никто не знал. Но теперь понимаю, что рано или поздно Тея об этом узнает, потому что с каждым днём, неделей живот будет расти, и прятать его вечно я не смогу. Это пока живот плоский, а потом будет только больше.
— Привет, Ада, — её голос был грустным. Я нахмурилась.
— Тея, что-то случилось? С Димой поругались?
— Немного. — голос уставший, измученный, словно это вовсе и не она. — Меня так всё достало, Ад. Он бывает таким невыносимым, но ты и сама знаешь, — о да, Мамаева, я знаю его очень хорошо, и знаю, каким он бывает не в духе.
— Опять что-то на работе, и он выносит мозг тебе?
— Да не то слово как выносит. Иногда мне так хочется прибить его, ну или задушить, не суть. Ладно, не будем о грустном. Ты лучше скажи, как твои дела? — сразу оживилась. Вот такая Мамаева мне нравится больше. — И чего-то ты там делаешь? Я слышу шум улицы. Сейчас же почти полдень, и ты вовсю должна работать, не покладая рук, как и всегда это делала.
— Я взяла отпуск.
— Ого, — удивлённый голос подруги. — Ты же никогда почти не брала отпуск. У тебя что-то случилось?
— Да, но это не телефонный разговор. Давай ты приедешь ко мне, скажем, — посмотрев на часы на руке, прикинула, сколько буду добираться до дома, — через час. Тебя устроит?
— Да, да. Мне прям уже не терпится узнать, что же такого у тебя
— Скоро узнаешь. Всё, давай, жду, — услышав ответ, отключилась и пошагала в сторону дома.
Подруга была у меня уже через час с небольшим. По дороге купила тортик к чаю и конфет, тех, что я люблю. У меня даже слюнки потекли, когда я всё это увидела. Даже как-то странно, что меня не затошнило от вида вкусняшек. Мой малыш, наверное, как и я — сладкоежка. Это моя слабость. Стоит мне увидеть что-нибудь сладенькое — всё, закрывайте двери, тушите свет. Буду теперь на сладком сидеть и поправляться, а то от всего остального меня воротит. Тея засмеялась, и мы дружно направились в сторону кухни.
Всё то время, пока у меня сидела Тея, я думала, как сказать ей, что беременна. Причём от Матвея. Дрожала как осиновый листок, не знала, как подойти, как лучше сказать об этом, но точно знала, что лучше сейчас. Набрав воздуха в лёгкие, выпалила:
— Я беременна, — и зажмурила глаза.
С минуту я слышала только гробовую тишину, даже подумала, что у подруги случился инфаркт. Приоткрыла медленно сначала один глаз, потом другой и уставилась на эту женщину. Картину, открывшуюся передо мной, стоило запечатлеть: чайная ложка с маленьким кусочком торта замерла в нескольких сантиметрах от рта, тогда как сам рот от шока был открыт ещё шире, нежели минуту назад.
Знаю, что это шок для неё, но чтобы настолько, что она не могла и пошевелиться, вот этого совершенно не ожидала. Я даже забеспокоилась за подругу и пощёлкала пальцами возле лица. Никакой реакции.
— Эй, Земля вызывает Венеру, ты здесь? — но опять никакой реакции. — Мамаева, блин! — прикрикнула я, и тут-то подруга соизволила отмереть. — О, слава богу, мы проснулись. Ты чего?
— Это сейчас шутка такая? — в шоке установилась она на меня, желая, чтобы я опровергла свои же слова. Даже отложила вкусное лакомство.
— Нисколько. Сама до сих пор не могу прийти в себя и поверить, что беременна. Но это действительно так. И через восемь месяц я стану мамой, — мысль о малыше разлилась внутри теплом, и я вновь положила руку на живот, вот уже в который раз за сегодняшний день.
— Месяц? Подожди, ты говоришь, месяц…
— Ну да.
— То есть ты с Матвеем…? — я кивнула, но вся сжалась, ожидая гневной тирады о том, какая я.… Но, к счастью, этого не случилось. Подруга взяла меня за руки и несильно сжала. — Ты не говорила ему? — я покачала головой. — Ну и хорошо. Сами воспитаем. А ты не бойся, у тебя есть я с Димкой, и мы поддержим тебя.
— Спасибо, — сжала её руку в ответ.
Дружба познаётся в трудные моменты, и каждый раз я убеждалась, что Тея — настоящий друг. Потому как чтобы ни происходило, она всегда была рядом. Да, Мамаева бывает взвинченная и может срываться на меня, но я знаю, что это от того, что она очень переживает за меня и боится, что со мной может что-то случиться. Словно я маленький ребёнок, хоть это совсем не так. Просто я очень ранимая, правда, после развода стала только сильней. Но в своих истинных чувствах, которые терзают мою душу, я боюсь признаться даже себе, не говоря уже о том, что ни за что не открою их никому другому. Даже если это лучшая подруга.