Ребёнок от инвестора
Шрифт:
– Папа, ты куда? – тут же появилась Морковка и схватила Марка за руку.
Он сел на корточки, чтобы быть одним ростом с дочкой и нежно потрепал ее по щеке.
– Мне нужно уехать ненадолго, но я скоро вернусь.
– Обещаешь?
– Конечно, принцесса, ты даже соскучиться не успеешь.
– Но я уже скучаю, – надула губки малышка.
– Маша, папе надо работать, иди сюда, – слова так легко слетели с губ.
– Но…
– Никаких «но», юная леди, нас с тобой ждет букварь и буква Ж.
– Но мама! Я же не пошла в
– И? Алфавит нужно учить не зависимо от того ходишь ты в садик или нет.
– Когда я уже стану взрослой, чтобы не учить этот алфавит? Зачем он вообще нужен?
– Зачем нужен, тебе папа объяснит, когда вернется, – сказала с улыбкой, а Марк выразительно посмотрел на меня.
Еще несколько минут Маша покапризничала, но потом успокоилась. Марк уехал, сказал, что приедет к ужину. А я … А я пыталась понять что делать дальше… Так ничего и не придумала, поэтому решила заказать поесть.
16
Марк
– Марк, это обычные аферисты.
Я ехал в офис, когда позвонил Глеб Георгич. Его человек в полиции выяснил подноготную конторы. Той самой, что кинула олуха Ваню.
– Это я понял. Что с ними можно сделать?
– Ну, я тебе так скажу. У них там целая мафия. Рассчитанная на дебилов, которые не читают договора и стариков. В документах комар носа не подточит. Хитрожопые.
Кто бы сомневался.
– И что делать? Эти уроды угрожали моей дочери и ее матери! Если закон не поможет, мне плевать, – я буквально прорычал в трубку. – Значит будем говорить с позиции силы.
– Только так, мой мальчик, – сказал адвокат. – Кстати, мы ждем вас в гости с малышкой. И это даже не обсуждается!
Я улыбнулся.
– Конечно, Глеб Георгич. Как только со всем разберемся, сразу к вам.
Скинул вызов и тут же набрал Влада. Пора подключать его связи с Бадоевым. Это сейчас он законопослушный чиновник. Но все прекрасно знают, что дружба с преступным миром у этого мужика не потеряна…
Припарковал машину около дома, написал Соне, что заеду к ним завтра. Знаю, что обещал дочери вернуться. Но я просто обязан разгрести все то дерьмо, что творилось у меня буквально под носом.
Стиснув зубы, направился к дому, мысленно вернувшись на несколько часов назад…
– Это правда?
Спрашиваю мать, хотя и так знаю ответ. Вижу по ее глазам.
– Сынок… прости… – рыдание и крокодильи слезы в ответ. – Ко мне пришел мальчишка, я думала он лжет! Он с такой ненавистью говорил о тебе… я не поверила. Хотела тебя оградить.
Вскакивает с дивана и пошатываясь подходит ко мне. Дрожащими руками хватает меня за руку, но я резко вырываюсь. Сжимаю кулаки, чувствуя, как отвращение яростно течет по венам. Замутняет разум. Перед глазами красная пелена. Хочется кричать и крушить все вокруг.
– Что я могла сделать? Мы только пережили смерть твоего отца. Я же видела, что тебе…
– Ты могла и должна была прийти
Мой голос вибрирует от сдерживаемой ярости. Весь ее жалкий и сломленный вид сейчас давит на жалость. И моя душа рвется на хрен в клочья от противоречивых чувств.
– Сынок, прости меня! – исступленно шепчет, приложив руки к груди. – Теперь я понимаю, какую ошибку совершила.
Я закрываю глаза. Запрокидываю голову вверх и делаю глубокий вдох.
– Сегодня ты уедешь из моего дома, – говорю категорично. – Еще раз услышу хоть слово в сторону Софии, про внучку можешь забыть.
Она кивает, садится на диван и тихо плачет. Я же поднимаюсь к жене. Во рту мерзкий привкус горечи. Больно видеть мать такой. Но и простить предательство сейчас я не в силах.
Застаю Сашу спящей на постели. Бокал, выпавший из рук, валяется на светлом ковре. Вокруг него красное пятно, уже впитавшееся в ткань. Твою ж мать…
Снимаю с жены обувь. Меняю ее положение, укладывая удобнее в постели. Саша морщится и открывает глаза. Макияж потек, волосы в беспорядке. Прищурилась и пьяно захихикала.
– Маркууууша…. ммм… пришел…
Тянет ко мне руки. Я перехватываю, останавливаю ее попытки развязать мой галстук.
– Ложись спать, Саш.
Жена в ответ хныкает. Что-то бубнит себе под нос неразборчиво. Я же подхожу к окну, занавешиваю шторы от яркого фонаря, что бьет светом прямо ей в лицо. Делаю все это на автомате.
– Ммм… спят усталые игрушки… ой, теперь же все игрушки твоей малышке. Да, Марк?
Я резко разворачиваюсь к ней. Саша лежит с закрытыми глазами.
– И я не про дочь, да-да! У вас же есть взрослые игрушки с твоей этой малышкой?
– Ты пьяна. Не неси чушь.
– Игрушки с малышкой… ха-ха, – смеется, так и не открывая глаз. – Права была твоя мама, а я ей тогда так и сказала… обслуга… да… вот так… и теперь она тут…
– Что ты несешь?
Не получив ответа, подскакиваю к жене. Хватаю ее за плечи и встряхиваю, пытаясь привести в чувства. Но она уже в отключке.
Отхожу от кровати и запускаю руку в волосы. Какого черта? Это пьяный треп или моя жена тоже была в курсе?
Вспоминаю, как мы с Сашкой встретились на похоронах отца. Я не видел ее несколько лет. Она тогда помогла мне не скатиться в пучину ненависти к себе. От того, что разочаровал отца. Что не успел с ним попрощаться и последний наш разговор закончился ссорой.
Она пожаловалась, что родители собираются выдать ее за старого извращенца. А я предложил этот брак, вспоминая, что этого хотел мой отец. Мы оба знали, что этот брак будет не по любви. Да и не верили в нее тогда. У нас была дружба и уважение. Этого достаточно.
Но буквально в один миг мой прежний мир рушится на глазах. Я понимаю, что все это время жил во лжи. Хочется просто взять дочь, прижать к себе и послать все это к чертям. Ощутить ее бескорыстное тепло. Вытравить все эти струпья, что покрывают гнойной коркой сердце.