Ребенок открывает мир. 3-е издание, исправленное и дополненное
Шрифт:
Как это ни парадоксально, но способность ребенка к обману важна и для морального развития детей, так как она подготавливает почву для появления добровольного морального поведения. Если у ребенка нет возможности обмануть других безнаказанно, то его моральное поведение будет иметь вынужденный характер условного рефлекса и не будет отличаться от поведения дрессированного животного. Напротив, если ребенок понимает, что он может безнаказанно обмануть но добровольно выбирает сказать правду, то такое поведение будет иметь не характер условного рефлекса, а характер деятельности, то есть добровольного желания действовать и жить в соответствии с нормами морали. Если моральная мотивация ребенка основана на рефлексах, а не на деятельности, то во взрослом возрасте рефлексы могут ослабнуть, что приведет человека к склонности тайно нарушать моральные нормы, если нарушение остается недоказуемым.
Что же такое социальный интеллект? Социальный интеллект – это способность человека понимать интересы и намерения партнера по общению и использовать такое понимание в целях ненасильственного преодоления сопротивления партнера в тех ситуациях, когда интересы индивида и партнера не совпадают. Понятно, что такое определение, включает и возможность обмана – целенаправленного введения партнера в заблуждение. Таким образом, возникает вопрос, совместимы ли социальный интеллект и мораль. Иными словами, можно ли обманывать других с целью достижения определенного результата и при этом оставаться, в своих глазах и глазах общества, моральным человеком?
На первый взгляд, ответ кажется очевидным: да, можно, если результат, который достигается таким образом, служит интересам общества. Как я уже говорил, обманные действия применимы на войне, в борьбе с террористами, разного рода соревновательных играх (шахматы, футбол). В медицине безнадежно больного человека могут ввести в заблуждение с целью смягчить его уход из жизни. Все эти проявления социального интеллекта не противоречат морали, поскольку обман тут оправдан моральными интересами спасения и блага людей. Такие проявления социального интеллекта (назовем их «позитивным обманом») отличаются от «макиаввеллизма» – обмана с целью достижения корыстных эгоистических целей: власти, богатства, самоутверждения и т. п. Однако позитивный обман представляет собой чисто «внешнюю» форму совмещения социального интеллекта и морали по принципу «воды и масла», или «лучше бы нет, но если нет другого выхода, то да». Хотя и оправданный высшей целью, обман остается обманом и противоречит библейской максиме «не обмани». При позитивном обмане достигается именно совмещение, но не единство, социального интеллекта и морали.
Существует, однако, и другая, более глубокая форма совмещения социального интеллекта и морали, которая образует их общий генетический корень и единство. Я возьму на себя смелость утверждать, что детский обман и есть та уникальная форма социального интеллекта, которая не противоречит морали.
Исследования показывают, что уже в возрасте 2-х лет дети демонстрируют некоторые предпосылки моральных чувств. Эмоциональные реакции (типа тревожности) в ответ на нарушение определенных запретов могут приобретаться в довольно раннем возрасте путем подкрепления. Однако эти эмоциональные реакции принципиально не отличаются от выученных эмоциональных реакций животных. Напротив, внутренняя моральная мотивация может возникнуть только тогда, когда ребенок имеет возможность свободно выбирать между преследованием своих личных интересов за счет нарушения моральных норм, и соблюдением моральных норм за счет добровольного отказа от личных интересов.
Возникает вопрос: при каких условиях ситуации свободного морального выбора складываются в реальной жизни детей? Очевидно, ситуация свободного морального выбора должна включать по крайней мере три компонента: (1) ребенок знает о существовании запретов и моральных норм и ожидает наказания за их нарушение (например, что нарушать запреты родителей и обманывать плохо и за это последует наказание), (2) личный интерес побуждает ребенка нарушить данные нормы (например, ребенку очень хочется выпить кока-колы, пить которую ему запретили родители), и (3) ребенок видит для себя возможность нарушить запрет и в то же время скрыть этот факт от других путем обмана (скажем, выпить баночку кока-колы, когда родители отвлечены разговором с гостями, а на вопрос родителей о том, что он пил – ответить, что пил фанту).
Важно подчеркнуть, что свободный моральный выбор невозможен, если ребенок не может нарушить моральную норму и в то же время создать у других людей впечатление что он ее не нарушал. В реальной жизни ребенка раннего и дошкольного возраста, в большинстве ситуаций морального конфликта выполняются только условия (1) и (2). Что же касается условия (3), то возможность создать более или менее правдоподобную
Однако с возрастом постоянный внешний контроль за поведением ребенка ослабевает и малыш все чаще встречается с ситуациями, в которых можно безнаказанно обмануть. Обычно дети знакомятся с такими ситуациями, наблюдая за другими детьми или героями книг и фильмов, которым удается нарушить запреты более сильных героев и успешно их обмануть, сообщив им обманные истории. На основе этих наблюдений ребенок осознает, что и для него открыта возможность поступить так же. Успешно обманув один раз, впоследствии ребенок будет делать это более уверенно и часто. Чем более умелым обманщиком становится ребенок, тем шире становится пространство свободного морального выбора. Поэтому, как это ни странно, но не будет преувеличением сказать, что именно используя свой новоприобретенный социальный интеллект ребенок создает свое пространство свободного морального выбора и моральной ответственности.
Таким образом, изначально позитивный образ себя «для других» («я хороший, послушный и честный») создается ребенком как щит против давления со стороны общества. С другой стороны, “приватный” образ себя «для себя» («я нарушитель и обманщик») не рассматривается ребенком как что-то негативное, плохое. Повторю, что в социальной ситуации, в которой находится дошкольник и младший школьник, соотношение сил (право и возможность контролировать и наказывать) смещено с сторону взрослых, и применение социального интеллекта в форме создания обманных историй является единственным доступным ребенку средством защитить свои интересы не вступая в открытый конфликт со взрослыми. Такое “неравенство сил” между ребенком и взрослым, а также то, что создание и использование обманных историй необходимо для возникновения пространства свободного выбора и последующего морального развития, является моральным оправданием детского обмана в этом возрасте. Как это ни парадоксально, но диалектика взаимодействия социального интеллекта и морального развития такова, что само применение ребенком социального интеллекта в форме обмана взрослых заслуживает снисхождения. Почему? Да потому, что в конечном итоге работает на нравственное развитие.
«Так что же, спросит читатель, следует игнорировать детские обманы?» Конечно нет, нарушения моральных норм ребенком в любом возрасте должно осуждаться взрослыми, если эти нарушения выходят на поверхность. Но если ребенку кажется, что его обман не заметили, не следует спешить с осуждением. И даже очевидное нарушение лучше всего осуждать словами и по возможности мягко. «И до какого-же возраста?» – спросите вы. До того возраста, когда станет очевидно, что ваше мягкое отношение к моральным проступкам ребенка, вкупе с осуждением этих проступков, не принесет результата, положительного или отрицательного. Если ваша доброта окажет свое действие – ребенок примет свой позитивный образ «внутрь своего сознания» и нарушения прекратятся. Если же не окажет – то будет ясно, что ребенок встал на путь прагматической «двойной» морали, и его моральные проступки заслуживают таких же санкций, как и проступки взрослых. Обычно вопрос решается в возрасте 12-13 лет, но допустимы широкие вариации.
Итак, развитие способности к обману – палка о двух концах. Эта способность направляет ребенка по пути развития прагматической нравственности. Воспитание «прагматических моралистов» – людей с двойной моралью – задача относительно простая. Оно происходит автоматически – общество само изобретает средства внешнего контроля за поведением таких индивидов, что заставляет этих людей соблюдать моральные нормы, а часто и умело маскироваться под истинно нравственную личность. А вот воспитание подлинно нравственного человека – дело непростое. Ясно одно – нельзя заставить ребенка выбрать путь подлинной нравственности. Нельзя принудить его принять «позитивный образ себя» не в качестве защиты от наказания, а в качестве руководства к действию. А вот сделать так, чтобы этот позитивный образ себя стал для ребенка более привлекательным – можно. И для этого есть только один путь – дать ребенку понять, почувствовать, что для нас он и созданный им позитивный образ себя – одно и то же. Сначала мы, взрослые, должны поверить в то, что малыш честен и добр. Пусть мы знаем, что пока это не так, но тут важно не знание, а вера. Поверим в это – и постепенно в это может поверить и ребенок.