Ребята Джо
Шрифт:
— Рим просто старая грязная яма в сравнении с «садом богов» или моими прекрасными скалами. Я терпеть не могу искусства: разве можно сравнить его с природой? Мне кажется, я бы мог показать вам такие виды, после которых ничего бы не осталось от ваших старых мастеров. Приезжайте к нам, в самом деле. Джози будет ездить верхом, а вы лепить. Впрочем, хоть убейте, я не могу передать, как там хорошо. — И Дэн размахивал руками, будучи не в силах передать ту дикую красоту и силу, которую он чувствовал и которой восхищался.
— Я
— Согласен! Я придерживаюсь того мнения, что каждому следует ознакомиться сначала со своей родиной, прежде чем стремиться в чужие края, — начал Дэн в примирительном тоне.
— Наша родина хороша, но не во всем. Женщины в Англии, например, имеют право голоса, а мы нет. Мне стыдно, что Америка не представляет собой самую передовую страну во всех вопросах, — сказала Нэн, придерживающаяся радикальных взглядов и горячо отстаивавшая свои права.
— Пожалуйста, не начинайте этого разговора: из него всегда выходят споры, ссоры и недоразумения. Проведем сегодняшний вечер тихо и мирно, — взмолилась Дейзи, которая столько же ненавидела споры, сколько Нэн их любила.
— В нашем городе вы получите право голоса, Нэн, будете мэром или членом городского управления, как вам вздумается. Там всякий будет совершенно свободен, иначе я не вынесу этой жизни, — сказал Дэн и прибавил со смехом: — Я вижу, что Дейзи и Нэн попрежнему не сходятся во мнениях.
— Если бы все думали одинаково, мы никогда бы не сдвинулись с места. Дейзи — прелесть, но время от времени ее приходится встряхивать: она при первом же случае будет голосовать со мной, а Деми будет нас при этом сопровождать.
— С большим удовольствием, — сказал Деми, обняв сестру. — Я всюду пойду с Дейзи, она моя лучшая половина, и я ни в чем не хочу оставлять ее позади себя.
Дэн с грустью посмотрел на них, и его одинокая юность показалась ему еще печальнее.
— Я всегда жалел, что не родился близнецом, — сказал Томми с громким вздохом. — Так приятно и уютно, когда кто-нибудь в тебе нуждается и может утешить, если все остальные так бессердечны.
Этот намек вызвал всеобщий смех, который еще более усилился, когда Нэн вытащила из кармана бутылку с лекарством и сказала серьезно:
— Вы съели слишком много раков за чаем; примите четыре пилюли, и ваше пищеварение исправится.
— Что ж, я приму, ведь только такими вещами вы меня и угощаете. — И Томми мрачно проглотил назначенную ему дозу.
— «Кто излечит ум, пораженный болезнью, или вырвет из души глубокие корни
— Поедем со мной, Том, и ты станешь человеком. Только брось свои порошки и пилюли, и ты скоро забудешь о существовании сердца и даже желудка, — предложил Дэн свое единственное средство от всех зол.
— Отправимся в море, Том. Хороший припадок морской болезни живо излечит тебя, а сильный северо-восточный ветер выдует всю дурь из головы. Ты можешь ехать в качестве корабельного доктора — легко и весело, — сказал Эмиль.
— Я, может быть, подумаю об этом, когда получу свой диплом, а до тех пор…
— Я никогда не покину миссис Микобер[17]! — воскликнул Тедди, за что Томми немедленно спихнул его с лестницы в мокрую траву. После этого маленького инцидента послышался звон посуды, приглашавший к чаю. В былые времена во избежание беспорядка девочки прислуживали мальчикам. Теперь роли переменились, и молодые люди ухаживали за девушками и дамами.
Даже Джози позволила Эмилю принести себе ягод и сидела смирно, наслаждаясь своим новым положением, покуда Тедди не украл у нее кусочек пирога, и она, забыв приличия, отшлепала его по рукам.
В качестве почетного гостя Дэну было разрешено ухаживать за Бесс, которая по- прежнему занимала исключительное положение в этом маленьком обществе. Томми бережно приготовил угощение для Нэн, но был окончательно уничтожен ее категорическим отказом:
— Я никогда не ем в это время, а у вас будут кошмары, если вы не воздержитесь от ужина.
Подавив муки голода, Томми покорно передал тарелку Дейзи, а сам ограничился тем, что жевал лепестки розы. Когда все окончательно насытились, кто-то предложил петь и настал час для музыки. Нат играл на скрипке, Деми свистел, Дэн барабанил на рояле, а Эмиль мурлыкал грустную матросскую песенку. Потом все пели хором, и прохожие, слушая их, говорили с улыбкой: «Старый Плом сегодня веселится».
Когда все разошлись, Дэн остался на балконе, вдыхая свежий ветер, пропитанный запахом сена и цветов. Покуда он стоял там, опершись на перила, освещенный лунным сиянием, миссис Джо пришла запереть дверь.
— Мечтаешь, Дэн? — спросила она, думая, что наступило время для откровений.
Каково же было ее изумление, когда вместо интересных излияний или ласковых слов Дэн обернулся, сказав коротко:
— Мне страшно хочется курить.
Миссис Джо рассмеялась над крушением своих надежд и ответила ласково:
— Кури в своей комнате, только не подожги дом.
Может быть, Дэн заметил некоторое разочарование в ее лице, или воспоминание о последствиях подобной шалости в детстве растрогало его, но он нагнулся и поцеловал ее, сказав вполголоса: