Ребята из дивизии «Таран»
Шрифт:
Теперь барабанчик прицела на четыре – до холма примерно четыреста метров, как рассчитали... Ветра, слава богу, нет, боковые поправки не нужны... Пулеметчики не двигаются, ведут огонь с одного и того же места – значит, не нужно и упреждение...
Наташа ловит в перекрестье голову пулеметчика, но замерзший палец на спусковом крючке сводит. Девушка несколько раз сгибает его и разгибает, глубоко вздыхает и целится снова.
Выстрел – и в окуляре, видно, как пулеметчик роняет голову на руки. Второй номер наклоняется к нему и тоже появляется в перекрестье.
– Молодец, Наташка! Пулемет заткнулся. Только смотри, к нему еще один ползет!
Наташа дала третьему оттащить в сторону убитого, подобраться к пулемету. Он все время озирался по сторонам, желая, видно, понять, откуда грозит опасность. Потом взялся за пулемет, попытался сменить позицию. Тут-то, на полпути, и застала его Наташина пуля!
– Ориентир два, – подгоняет ее Маша. – Прямо рядом! Явно блиндаж, уже двое туда сунулись...
До сосны – около девятисот метров. Значит, барабанчик – на девятку... В окуляре виден черный проем в куче снега – вход в блиндаж. Снежок утоптан, тропиночка аккуратная... Значит, двое вошли... Но ведь и выйдет же оттуда кто-нибудь!
Минут через десять из блиндажа выскакивает солдат. Надо дать ему отойти от выхода, иначе наверху больше никто не покажется. Солдат быстро идет влево, к ходу сообщения. А в Наташином прицеле – этот самый ход... Она стреляет, когда солдату остается сделать один-два шага, и он падает головой вперед.
Через несколько минут из блиндажа выглядывает офицер, закутанный шарфом. Он замечает лежащего солдата, очевидно, окликает его. Не дождавшись ответа, шагает к нему, потом, что-то поняв, бросается назад, к блиндажу, и падает.
А Наташа, передернув затвор, быстро ловит в прицел проем в куче снега. В нем показывается еще один офицер. Он не успевает крикнуть – выстрел отшвыривает его назад, в блиндаж...
– Наташа, а Наташа? – шепчет Маша. – Давай меняться. Глаза устали, двоится все.
– Ух, только я разохотилась! Ладно, берись за винтовку, – соглашается Наташа, поднимая к глазам бинокль.
– Четвертый ориентир, два пальца влево. Видишь, Машуня?
– Сейчас, минуточку... Есть, вижу. Миномет там устанавливают, что ли?
– Расстояние помнишь? На семерку крути!
– Уже, – отвечает Маша, наводя винтовку на цель. Выстрел. За ним почти сразу же – второй, и Наташа видит в бинокль правее развалин избы двух скрючившихся на снегу фашистов...
Воздух прорезал змеиный шип, и за спиной девушек разорвалась мина. Наташа быстро глянула на Машу. Но та лишь нетерпеливо мотнула головой, словно прогоняя надоедливую муху, и опять приложилась к прицелу. Снова раздалось зловещее шипенье, сзади снова грохнула мина, на этот раз – чуть ближе. Следующий разрыв пришелся левее, и девушек обсыпало снегом, мерзлой землей...
– Пора кончать. Слышишь, Машенька? – быстро зашептала Наташа. – Надо менять позицию. Пристреливаются они к нашим кустам...
Маша нехотя оторвалась от винтовки:
– Жалко, хорошие кустики попались:
И вновь девушки поползли через нейтралку. Над их головами воздух рвали пулеметные очереди, порой неподалеку грохотали мины. А они ползли назад к леску, недовольные собой: мало поохотились! Наверное, плохо замаскировались, раз враг так быстро засек их позицию.
Снег – такой чистый на рассвете! – уже потерял свой кипенный цвет. Кое-где он был перемешан с землей, кое-где пожелтел от разрывов, почернел от гари... И только под защитой деревьев и кустов, на опушке, еще оставался белым и сверкающим.
Солнце уже светило вовсю, прыгая, точно мячик, по вершинам деревьев. Уставшие девушки с трудом шли по глубоким сугробам. И опять впереди была Маша.
– За мной иди, Наташенька, след в след! И ровней дыши, легче будет...
– Это у меня старая привычка: как паровоз пыхтеть!
– Ничего-ничего, скоро дойдем... А там нас ждут, чайком горяченьким напоят...
– Ох, чаек – это здорово! Промерзли мы в нашей берлоге...
– Нет, ты знаешь, неплохая она у нас была! И ветер вроде не так уж доставал, и видимость отличная...
– Другую найдем, не хуже. Надо бы еще дальше по нейтралке!
Так, за разговором, вроде и путь короче... Вот кончился лесок, а на опушке их встретили бойцы из комендантского взвода да и сам комбат.
– Замерзли, девчата? Сейчас согреетесь! Тушенка вас дожидается, чайник с кипяточком... Потом – отоспаться! Как охота?
– Шесть – я, пять – она, – доложила Наташа. – Разрешите карту. Покажем расположение пулеметных гнезд на фланге. С одним мы вроде покончили...
– Молодец! – одобрительно хмыкнул комбат, убирая карту в планшет. – Ей-богу, толковый командир из тебя бы получился! Оперативное соображение – на высоте...
– Что вы, товарищ комбат! Наше дело охотничье, – засмеялась Наташа. – Да и где уж нам, женщинам, командовать? Спасибо, что не выгнали с фронта. Верно, Машенька?
Та кивнула и уткнулась в снайперские книжки. Так уж повелось у подруг: после каждого выхода на «охоту» Маша аккуратненько записывала все данные – дату, участок передовой, число убитых врагов. А потом они подписывались друг у друга в книжках и передавали их командиру.
– Ну, Мария, заканчивай скорее свою бухгалтерию, – сказал комбат. – Пора греться и отдыхать.
– Минуточку. Сейчас все будет готово. – Маша ничуть не заторопилась. – В этом деле точность нужна. А то мало ли что выдумать можно!
– Да вы, пожалуй, даже приуменьшаете свои результаты!
– Если четко не видим – не пишем. Как же иначе?
– Честность у нас – сверх меры, – подмигнула Наташа. – Давай, Машуня, я распишусь... Ой, да у тебя от карандаша губы фиолетовые!
– М-да, – протянул комбат. – Мучаетесь вы, бедняги, вдвоем, а мы вас как следует поддержать не можем... Вам бы группой действовать, да чтоб саперы заранее готовили проходы и ячейки... Да от траншей наших дать бы огонек отвлекающий...