Ребята с нашего склепа
Шрифт:
— Капитализм, — пришёл Сергей к выводу. — Но естественные исторические этапы — это не то, что можно просто так отбросить.
— Короче, твоё дело — создавать рабочие места и зарабатывать бабло, — поморщился я. — А дальше уже я сам как-нибудь. Окажусь неправ — будешь гордиться собой. Окажусь прав — ну, язык в жопу засунешь и продолжишь делать, что делаешь.
— Выбора у меня, получается, нет? — спросил Стрельников.
— Выбор есть всегда, — покачал я головой. — В твоём случае их даже три. Первый — ты умираешь насовсем. Второй — ты восстаёшь покорным немёртвым. Третий — ты принимаешь
— Третье, — ответил Сергей.
— Вот и договорились, — улыбнулся я. — Предлагаю начать осваивать производство примитивных двигателей. Никто из моих ручных аллигаторов не берётся за такую непонятную тему, но ты же не такой как они, поэтому думаю, что потянешь. Нам требуется полностью отечественное производство первых двигателей, первых автомобилей и так далее. Ещё предлагаю подумать о бронзовой дороге — бронзы у нас хоть жопой жуй, поэтому бронзовая дорога из Фив в Душанбе вполне реальна.
— Я не уверен, что… — начал Стрельников.
— Ты уже подписался под этим, — усмехнулся я. — Сейчас подпишешь небольшой пактик лично со мной и пойдёшь в бухгалтерию — там тебя возьмут в штат и выделят необходимые средства. Полмиллиона душендоров, для начала, а там посмотрим.
— Это много? — спросил бывший бандит и будущий олигарх.
— Один душендор равен в стоимости золотому солиду, — ответил я. — Я даю тебе целое состояние, поэтому будь добр не подвести меня. Дворецкий Баркли поможет тебе правильно распоряжаться средствами. Мои аллигаторы всегда будут на поводке.
— Иного и не жду, — кивнул Стрельников. — Когда приступать?
— Баркли! — позвал я.
В палату вошёл дворецкий, которого я назвал Ричардом Баркли — мне показалось, что это прямо имя для настоящего дворецкого. Происхождением он из орденцев, бывший рыцарь-лейтенант, что предполагало наличие какого-то интеллекта. Ну и решающим фактором стало то, что Баркли обладал навыками «Торговля» и «Логистика» — то, что нужно для «дворецкого» при будущем промышленнике.
— Теперь ты официально прикреплён к Сергею Стрельникову, как дворецкий, — сообщил я Баркли. — Будешь помогать ему вести дела и решать проблемы. Свою ответственность ты знаешь, поэтому я рассчитываю на то, что ты меня не подведёшь.
Дворецкий лишь сдержанно поклонился.
Смерть вынуждает их подчиняться, но личное отношение ко мне они сохраняют. И это не изменить никак. Если изначально есть какие-то претензии, надуманные или реальные — они будут до конца.
— А теперь мне пора на стройку, — сказал я. — Поправляйся, Стрельников, а завтра можешь приступать к работе. Баркли знает, как начинать.
— Хорошо, — ответил будущий олигарх.
Чисто технически, мои аллигаторы — это никакие не олигархи. Олигархия — это автократия, при которой власть находится в руках ограниченной группы лиц. Мои аллигаторы будут иметь власть только над своими предприятиями, а путь в большую политику для них будет надёжно перекрыт. О каком «архосе» идёт речь, если они не могут влиять на политическую жизнь государства? Ни о каком. Так что это аллигаторы, а не олигархи, хе-хе…
Покидаю больничное крыло моего дворца и иду на стройку,
Последствия осады видны повсюду, в виде руин, пепелищ и снарядных воронок, но их постепенно замещают последствия массового строительства, в виде строительного мусора, цементной пыли и скоплений стройматериалов. Скоро этот город оживёт и станет красивее, чем был раньше.
В воздухе пахло не только цементом, но и асфальтом — пока всё сравнительно тихо, перекраиваю городские дороги. Дороги эти будут широкими, с прицелом на интенсивный внутригородской трафик, с тротуарами, на которых изначально предусмотрены велодорожки и остановки общественного транспорта.
На стройке уже вовсю заливали жидкий бетон в формы. Это первый этап нашей масштабной стройки — поставить фундаменты будущих зданий разом, чтобы уже потом возводить на этой основе надстройки. Естественно, это потребовало оперативной работы по планированию и проектировке строений, но для этого у меня куча немёртвых специалистов различного профиля, а также есть один вечно неживой профессиональный архитектор с высшим образованием — Александра Ивановна Кузьмина. Попала она к нам вместе с выкупленными в Сузах рабами, после чего стала неживой.
До последней недели её навыки были не особо востребованы, поэтому она трудилась на полях, но как только мне потребовался план реконструкции, с детализацией до последнего здания, я сразу вспомнил о ней.
Подхожу к бетономешалке, возле которой трётся Лужко с профессиональной камерой.
— Дайте мне лопату, — потребовал я. — И каску. И раствором чуть заляпайте комбинезон. Лужко, строительную пыль — живо!
Когда всё было готово, а камера включена, я начал перекидывать бетонную смесь через опалубку, что было бессмысленно, так как бетон поступает в форму через специальный рукав. Но кадр требовал, поэтому специально для меня налили бетона в тележку — кто разбирается вообще?
— Вот так, дорогие мои сограждане, мы и отстроим наш прекрасный город! — сказал я на камеру. — Пока бессердечный и вероломный враг тратит время и жизни на междоусобную войну, мы занимаемся полезным делом — созиданием. Только через созидание можно достичь нашей высшей цели — достижения статуса государства всеобщего благоденствия!
Лужко завершил запись и опустил камеру.
— Теперь у нас намечено сооружение стен, — сказал он мне.
— Мою тачку подогнали? — спросил я, стягивая с себя строительный фартук и отряхивая пыль.
— Да, повелитель, — поклонился Лужко.
— Ты завязывай давай, — поморщился я. — «Да, господин праведный президент». И без поклона.
— Да, господин праведный президент, — ответил мой имиджмейкер. — Она ждёт нас на парковке за тем зданием.
Парковки — это самоё лёгкое. Оборудование у нас есть, архитектор всё спланировал, поэтому мы поставили трёхэтажную парковку на вбитых в землю сваях. В качестве основы были выбраны бетонные плиты, позаимствованные в Японии. Фактически, это была готовая парковка из города Асахикавы, которую мы демонтировали и перевезли в Душанбе. Пришлось, конечно, перетаскивать всё через портал в Фивы, но это в тысячу раз лучше, чем везти всё это по грунтовым дорогам.