Ребята с Вербной реки

Булайич Стеван

— Ну и ковылял бы ты сейчас где-нибудь километров за сорок отсюда, — вразумляет его Боца. — А так, благодаря технике, мы в мгновение ока километров семьдесят отмахали.

— Ну да — в мгновение ока! — бормочет Циго. — Меня чуть было наизнанку не вывернуло.

— Интересно, а как бы ты летел в реактивном самолёте?! — восклицает Боца. — Ведь когда пробивают звуковой барьер, от перегрузок человека выворачивает словно перчатку, и то живой остаётся!

— А ты что — на реактивном летал?

— Не летал, а полечу!

— Ты и сейчас хорош, а

вот я бы полюбовался на тебя в реактивном.

— Уж, наверно, покрасивее тебя буду!

— Да хватит вам! — утихомиривает их Мича. — Вот поймаем Крджу, и хвалитесь досыта. Пирго, у тебя винтовка заряжена?

— Патрон в стволе!

— Есть ещё боеприпасы?

— Семь штук!

— Вперёд! Как знать, может, этот ворюга где-нибудь поблизости.

Миче словно кто-то шепнул, что нужно быть осторожным. Инстинкт, или… скорее всего, точный расчёт. По дороге Мича считал, рассчитывал и сделал довольно верный вывод: на своём велосипеде Крджа мог проехать не более семидесяти километров, дорога-то трудная — сплошные подъёмы. Здесь, в горах, он, наверное, пойдёт пешком. Значит, сейчас они передвигаются с одинаковой скоростью. Стало быть, километр, а может быть, всего несколько сот метров отделяют преследователей от Крджи! А вдруг за следующим поворотом они увидят, как он устало ковыляет на своих длинных ногах…

— Живее!.. — резко крикнул Мича.

Черноногие затопали по шоссе.

Но за поворотом они увидели то, что увидеть совсем не рассчитывали. Несколько мальчишек-чабанов собрались на поляне у дороги. Чабанята играли в какую-то игру и громко галдели.

XX

Один из них, плотный, коренастый паренёк чуть постарше Мичи, вёл игру. Он разделил чабанов на две группы, поставил между ними на землю деревянную баклажку для воды. Игра заключалась в том, чтобы поднять баклажку с земли и убежать с ней, но чтобы ни один из противников не осалил того, кто её взял. Здесь нужна была большая ловкость, потому что мальчишки стояли тесным кругом, один против другого. И если кому-нибудь удавалось осалить противника, то победители имели право кататься верхом на мальчишках из другой группы столько, сколько назначит судья.

Чабаны собрались в круг около баклажки и протянули руки. Кто-то крикнул:

— Яков, давай считай!

Широкоплечий чабан отошёл в сторону, расставил руки и начал считать:

Ала-ала-вла-гу! Мы играем в баклагу! Аш-каш-саракаш! Ач-кач-булюкач! Каракаш! Турукаш! Шило-мыло Барабаш! Кашка-чашка! Чья будет баклажка!

Не успел Яков выпалить последние слова, как на поляне началась толчея: весь круг ребят пришёл в движение, во все стороны торчат руки, ноги

и головы, слышны азартные крики:

— Держи, Вуле!

— Не давай, Шуле!

— Хватай, Марко!

— Подай, Жарко!..

Свалка сделалась ещё гуще, всё перемешалось, перепуталось, и, наконец, из толчеи вырвался светловолосый поджарый мальчишка И бросился бежать через поляну, крепко сжимая баклажку.

Противники погнались за ним, но Яков остановил игру:

— Кончено! Марко, твои победили! Давай, Жарко, веди скакунов!

Мальчишки из группы Жарко неохотно подошли к победителям и подставили спины. Победители вскочили на «коней».

Черноногие, привлечённые игрой, подошли к самому краю поляны и чуть не попадали на траву от хохота. Победители скакали верхом на побеждённых, а те, бедняги, носились по поляне, словно настоящие рысаки. С нескрываемым удовольствием всадники покрикивали:

— Но, но… Серко!

— Давай, буланый!

— Хоп-ля, вороной!

А знакомый нам светловолосый паренёк оседлал Жарко и прямо-таки вынимал из своего «скакуна» душу.

— Но-о, балуй! Не моя вина, что ты так плохо подкован!

Кто знает, до каких пор они бы так гарцевали, если бы Яков не заметил черноногих. В первый момент он вытаращил глаза и подозрительно спросил:

— Кто вы?

Но, увидев Мичину дружескую улыбку, неторопливо подошёл к ним.

— Хотите, давайте поиграем! — предложил Яков и протянул свою широкую ладонь Миче.

— Мы бы рады, да времени нет, — отвечал Мича.

— А почему?

— Да вот… — Мича внимательно всмотрелся в лицо чабана. Оно было открытым и сердечным. — Мы приехали сюда по важному делу.

— Ну что же, раз так… — согласился Яков и повернулся к своим ребятам, они прервали игру и подошли к черноногим. Мальчишки обменивались то насмешливыми, то удивлёнными взглядами, что нередко бывает при встрече городских и деревенских ребят. — Ну что же, мы вам мешать не будем, идите по своим делам, — сказал Яков. — Если что понадобится, найдёте нас в селе. Наши дома за этим лесом… — Яков махнул рукой и обратился к товарищам: — Собирайте скотину, домой пора!

Мича взглянул на солнце. Оно уже клонилось к западу. Незаметно похолодало, от леса потянуло свежим ветерком. С горы, зелёной невесты, день потихоньку снимал голубую небесную вуаль и дарил ей алые ожерелья солнца на западе.

Вождь черноногих задумался. Ночь уже близко, а их поиски пока безуспешны. Куда же делся Крджа? Может быть, Мича ошибся в расчётах и Крджа ушёл гораздо дальше…

— Эй, погоди! — крикнул Мича вслед Якову, догонявшему товарищей. — Слушай, мы ищем одного человека, он ограбил кассу. Ты никого здесь не видел?

Яков изумлённо приоткрыл рот:

— Он такой высокий, худой?

— Ага.

— Черномазый такой, вроде этого? — Яков показал на Циго. — И нос у него, как шило!