Рецепт идеальной мечты
Шрифт:
И еще – дура.
Мамуля так когда-то просила: потратить сбережения на действительно нужное дело. Например, на свадьбу.
А она? На что наследство спускает? На бегство в Америку Бред и блажь. Могла бы в Подмосковье сбежать. Бармен с интересом поглядывал, как Надя изучает загранпаспорт, открывает и закрывает авиабилет. Не удержался, спросил:
– Куда летим?
– В Штаты, – как можно небрежней ответила Митрофанова.
Коктейль из уважения и зависти в глазах бармена слегка поднял ей настроение.
Надя покончила с сухариками и задумчиво посмотрела
Бармен молча наполнил кружку, поставил ее перед Надей. Упреждая вопросы, проворковал:
– От заведения… Как постоянной клиентке.
Надя готова была о заклад побиться: раньше бармен был с ней просто вежлив. А сейчас – понял в ней кого-то вроде бизнес-леди с американской визой и сразу начал подлизываться. Смешно! Но приятно…
Надя взглянула на часы:
– У меня только десять минут… Обязательно брать машину, – она уже усвоила местный сленг, – на целый час?
– Вообще-то – обязательно, – прошелестел бармен. – Но для вас… Видите вон тот компьютер, в углу, у окна? Клиент уже ушел и время свое не выработал. Так что минут пятнадцать у вас вполне есть…
Депешу Полуянову Надя склепала за четыре минуты.
И малодушно бросилась от компьютера прочь: вдруг !
Димка сейчас находится в Сети и ответит ей сию минуту? А ее письмо – как раз не из тех, что требуют немедленного ответа.
* * *
В Степлтоне, штат Вашингтон, в это время было начало одиннадцатого утра, и Полуянов еще спал.
Проснулся Дима за полдень. Чувствовал себя слабым, усталым, разбитым. Но, кажется, здоровым.
Осторожно – ожидая каждую минуту возвращения болезни – вымылся, побрился, покурил, выпил кофе.
Болезнь, слава богу, не возвращалась. Но и идти никуда не хотелось.
Включил в розетку ноутбук. По заведенному ритуалу первым делом вышел в Сеть – проверить свой почтовый ящик.
Еще через секунду Дима тупо смотрел в экран – и глазам своим не верил.
"Мыло" было коротким, стиль – телеграфным. В окошке для писем значилось:
Убили заведующую залом. Дела ужасные. Подробности при встрече. Лечу в Степлтон. Рейс 722 в 8.20. Надеюсь, встретишь в аэропорту.
И подпись:
Надежда.
"О господи! – Дима почесал в затылке. – Что это?
Шутка? Розыгрыш? Бред?
Или – Надя и вправду летит сюда? Одна – летит в Америку, в Степлтон?"
Дима просмотрел информацию, сопутствующую письму.
Отправлено с почтового ящика Митрофановой в двадцать один час пятнадцать минут по московскому времени.
Дима глянул на часы. По местному было 13.45.
Значит, в российской столице сейчас без пятнадцати двенадцать. Полночь. Все добрые люди спят.
Полуянов внезапно разозлился.
Что это Надька вздумала? Кому она здесь нужна? Что за самодеятельность?
Здрасте-пожалуйста: я приезжаю в Степлтон. Как будто это Малаховка. Да и деньги у нее, спрашивается, откуда?
Завтра утром она вылетает. Что за история!
Дима в сердцах набрал Надин домашний телефон.
Так и есть – длинные гудки.
"Ну-ну, – зло подумал Дима. – Наверное, она не одна это все решила. У нее там, в Москве, конечно же, есть сообщник по данному предприятию. И я его знаю.
Это – Сашка. Он, ее верный раб, наверняка завтра повезет Надьку в Шереметьево".
Полуянов набрал московский номер приятеля. Бесполезно. Откликнулся автоответчик: "В настоящий момент никого нет дома. Оставьте после сигнала свое сообщение". Все вранье. Дома Сашка. Дрыхнет. Захотелось проорать на автоответчик: "Какого дьявола Надька летит сюда?! Останови ее!" – но Дима решил, что это глупо. Повесил трубку.
И что теперь? Писать ей гневные письма? Что толку!
Наверняка она отправляла электронную депешу из клуба – и больше до отлета в свой почтовый ящик не заглянет.
Дима еще раз прочел Надино письмо:
Убили заведующую залом. Дела ужасные…
"А ведь для того, – подумал, – чтобы Надежда, стойкий оловянный солдатик, призналась, что "дела ужасные", нужно, чтоб в самом деле произошло что-то дикое. Она действительно должна сильно перепугаться.
И ей действительно, пожалуй, нужна помощь. И она думает, что помочь ей могу только я. Не Сашка, не кто-то еще, а я. И поэтому она, не считаясь с расстояниями и деньгами, – летит сюда".
"Будь ты проклята. Пола Шеви! – полыхнул яростью Дима. – Что ты наделала, какие темные силы ты подняла и взбудоражила!" Он закурил очередную сигарету и тоскливо подумал: "Надя надеется, что я помогу ей. Отстою, защищу, успокою… И не догадывается, что я еще в большем тупике, чем она. Как я могу помочь ей – здесь, в Америке, в одиночку?"
* * *
Домой из Интернет-кафе Надя добралась только к десяти вечера. Время она рассчитывала специально:
Митрофанова знала, что в двадцать два – плюс-минус минуты – во двор со своим Пиратом выходит Мишка с девятого этажа. С Мишкой они в далеком детстве вместе лазили по подвалам и играли в циклопов (из огромного, даже в мальчишеском возрасте, Михи циклоп получался замечательный). Потом их дорожки разошлись, Миша теперь важничал, купил "девятку" с тонированными стеклами и возил на ней шумных, ярко раскрашенных девочек. Но погулять вместе с Надей и Родионом не отказывался никогда. "А сегодня Мишка моим охранником поработает, – решила Надя. – Свинья все-таки Полуянов – сам в Америке сидит, в безопасности, а я в собственный подъезд одна боюсь заходить".
Пират выволок из подъезда Мишку почти вовремя, в три минуты одиннадцатого. Надя радостно бросилась к нему:
– Привет!
– Здорово, Надюха! – просиял Мишка. – А где твой жиртрест? Такса твоя?
– Дома… Я еще только домой иду.., погуляем вместе?
– Базара нет! Жду, выходи.
Надя покосилась на Пирата – дог уже окропил остатки снега мощной струей и теперь преданно заглядывал хозяину в глаза, требуя отпустить поводок.
– Пойдем вместе поднимемся, а? – попросила Надя. – А то в подъезде темно…