Рецепт колдуньи. Сборник
Шрифт:
И она всхлипнула, как всхлипывают только женщины и дети. Я спустился на этаж ниже и сказал:
— Перестань. Это не стоит твоих слез. Я тебе помогу.
Она достала платок, вытерла слезы и спросила:
— Вы с какого факультета?
— Пока ни с какого.
Тут она, наверное, меня вспомнила и сказала:
— Спасибо, не надо.
— Пошли.
Я взял ее за руку. Не знаю, как я решился, но она пошла за мной.
Выйдя из института, я направился к гостинице «Турист».
— К машине в другую сторону, — сказала она.
— В эту — автомагазин. Надо купить аккумулятор.
— А сколько он стоит?
— Тысяч четыреста.
—
— У меня есть.
— Я завтра отдам.
— Отдашь, конечно.
В автомагазине я купил уже заряженный аккумулятор, договорился с парнем, и мы на его «Запорожце» доехали до ее «Жигулей». Я поставил новый аккумулятор, повернул ключ зажигания, и двигатель завелся с полоборота.
Она достала пачку сигарет.
— Мне надо перекурить. Я перепсиховала. — У нее подрагивали пальцы, когда доставала сигарету.
— Я тебя отвезу, надо ведь решить и проблему с дверным замком.
— Ты и с замком можешь?
— Я многое могу.
— Ты не болтунишка?
— Нет, сама убедишься.
Я не преувеличивал. Я многое мог. Мне было двадцать два года. После средней школы я завалился на первом туре экзаменов на актерский факультет в институт кинематографии, отслужил механиком в военно-воздушных силах, обслуживая истребители МИГ-27, после армии год поработал в мастерской по ремонту холодильнков и сейчас снова поступал на актерский. На этот раз я прошел первый тур, и из трехсот претендентов осталось пятьдесят. После второго тура нас осталось двадцать. А в третьем туре, как в профессиональном боксе в финале: или ты, или тебя, потому что на курс набирали только десять человек: пять парней и пять девочек. Шансов пройти третий тур у меня практически не было. Четверо парней, как минимум, показались интереснее, чем я, а через несколько лет они оказались еще и талантливее и удачливее. Ошиблись только на мне одном. Сегодня я признаю это абсолютно объективно, теперь в актерах я понимаю если не все, то почти все.
А тогда я вез Елизавету, второго педагога по актерскому мастерству в мастерской классика советского кино. Елизавета запомнилась по двум фильмам, а классик сыграл в ста двадцати фильмах. Многие из этих фильмов забыли, но классика помнили и знали тогда еще триста миллионов советских зрителей. Его знали даже молодые, потому что он вел популярную передачу о кино на первом канале телевидения.
Я осмотрел ее железную дверь. Такую можно отжать специальным пневматическим домкратом, которые были только у профессиональных взломщиков, или вырезать сваркой. В этом варианте потребуется замена двери.
— Твой балкон и соседский рядом?
— Рядом, но это последний, восемнадцатый этаж. Там такой ветер, что при плохой погоде я боюсь выходить на балкон.
— Звони соседям.
Она позвонила соседям, объяснила, что забыла ключи в квартире и молодой человек, это я, попытается перебраться на ее балкон и открыть дверь изнутри.
— Нет, — ответил пятидесятилетний сосед. — Один на шестнадцатом этаже попытался. Очень страшно кричал, пока падал.
— Тогда я только посмотрю.
— Посмотри.
Мы вышли на балкон. Внизу ветра не было, здесь, на восемнадцатом, был, не сильный, но почему-то налетал порывами.
— Что на балконе? — спросил я Елизавету.
— Раскладушка. Я сплю на балконе.
Сегодня ты не будешь спать на балконе, подумал я тогда. Я знал, что между нами произойдет, мужчина это чувствует, а женщина почти всегда знает наверняка. Я хотел, чтобы это произошло как можно быстрее,
— Тебе валидол не нужен? — Она пальцами нащупала вену у меня на шее и начала считать пульс.
— Я бы выпил чего-нибудь покрепче, — сказал я.
— Сейчас, миленький, сейчас, родненький. — Она достала из холодильника малосольные огурцы, холодную картошку и водку. — Я с тобой тоже выпью. — Она разлила водку по рюмкам.
Мы выпили. Она сразу налила по второй, мы выпили, она выдохнула, достала сигареты, предложила мне, я отказался, я тогда не курил. Она извиняюще улыбнулась.
— Ты ешь и пей.
Я ел и пил. Рюмки крошечные, я после третьей отставил свою и налил водку в стакан, добавив томатного сока.
— Неужели не испугался, только честно! — она заговорила вдруг хорошо поставленным актерским голосом.
— Не успел испугаться.
— Ты так много для меня сделал сегодня, что я даже не знаю, как тебя отблагодарить.
— Я знаю…
— Как?
В ее вопросе я почувствовал настороженность. Может быть, она подумала, что я буду просить помочь мне пройти третий тур.
— Я хочу с тобой спать.
— Ты что? — ее удивление было искренним. — Да ты знаешь, сколько мне лет?
— Стоп! — сказал я. — Ты молодая и очень сексапильная. Во время прослушивания я смотрел на твои коленки и думал — снять бы с тебя юбку.
— С меня ничего не надо снимать, я сама снимаю, если этого хочу.
— Я этого очень хочу, — я встал на колени. — Когда я выпью, то становлюсь очень романтичным.
Она рассмеялась и сказала:
— Пошли.
Она легла рядом со мною, еще прохладная сверху и уже горячая внизу, и я приступил к своим любимым утехам. Здесь я должен отвлечься и рассказать о некоторых своих особенностях. Я это заметил, когда мне исполнилось шестнадцать и мы с отцом в доме отдыха пошли в сауну. Я заметил напряженный взгляд отца и увидел, что у меня больше, чем у него.
— Ну и дурынду ты отрастил! — сказал отец.
С этого момента я ощутил себя взрослым.
Чтобы убедиться, что я равный среди взрослых, я стал ходить в Сандуновские бани. Увиденное меня даже разочаровало. У большинства мужчин пипки были средних размеров, у некоторых очень маленькие, и у очень немногих — такие как у меня. В книгах по сексологии я прочел, что длина не имеет значения, более важен даже объем, а у меня и длина, и объем были очень хороших кондиций. Настоящую правду я узнал только через несколько лет от Елизаветы. А пока очень гордился своим преимуществом, что было подтверждено, когда я служил в армии в военно-воздушных силах. В баню мы ходили эскадрильями. Банное жюри произвело замеры в спокойном и стоячем положении. Я оказался в первой пятерке из сорока механиков. Но один нигилист внес сомнения в нашем лидерстве, утверждая, что у негров все равно больше. Здесь же были выделены три независимых эксперта и нас трое из первой пятерки. В первом же увольнении мы нашли трех негров и пригласили их в кафе выпить. Потом завели в туалет, приставили ножи и потребовали снять штаны. Чтобы они не подумали, что мы их собираемся кастрировать, сами тоже сняли штаны. Эксперты определили, что у двух негров меньше, чем у нас, третий приближался к нам, но все равно сантиметра два проигрывал.