Рецепт моего (не)счастья
Шрифт:
Он ещё что-то бормочет, а я не могу остановиться: впитываю в себя его вибрацию, гудение, слова, что становятся не важны. Только этот парень и его тепло, его уверенные интонации и уходящая из моего тела дрожь.
А затем он протягивает руку и открывает дверь. Я слышу, как щёлкает замок. Внешние звуки и свет врываются внутрь, я втягиваю воздух в лёгкие и шумно, с облегчением выдыхаю.
— Вернулась, потеряшка? — глаза у Богдана искрятся доброй улыбкой. Не обидно совсем.
— Спасибо большое, — чинно благодарю я его
Кажется, руки его неохотно расстаются со мной. А я лихорадочно думаю, не перешли ли мы границы? Я, когда прислонялась щекой к его груди. Он, когда обнимал меня слишком уж интимно, что ли. Но в его жестах ничего такого не было. Или мне упорно хочется так думать.
— Обращайся. Я, конечно, так себе утешитель, но всегда готов спрятать тебя от страхов и темноты. Приятно ощущать себя немного волшебником.
Народ веселился вовсю. И наше уединение мимо посторонних глаз не прошло. Даже Люда заметила — я успела увидеть, как округлились у неё глаза и рот — пышной такой буквой «О».
— Пойдём отсюда? — находит его рука мою ладонь.
— Э-м-м-м… — я испытываю трудности определённого характера, и сейчас много сомнений терзают душу.
Во-первых, у меня нет денег, чтобы уехать. Во-вторых, я не уверена, что поступлю разумно, сев в машину вместе с этим ходячим сексом и пожирателем девичьих сердец.
— Мы же теперь не совсем чужие, правда? — искушает меня этот змей. — Ты знаешь о моём блокноте и пунктах плана, которые я вычёркиваю. А ещё мне кажется, тебе здесь не место, и прятаться в ванной комнате — опрометчивое решение.
Он прав. Я вздрагиваю, вдруг сообразив, что было бы, если б я оказалась в полном одиночестве, когда отключился свет. Меня могло накрыть нешуточно, и я бы не смогла добраться до двери, чтобы выползти наружу.
— Поехали, я отвезу тебя домой. Вызову такси.
— У меня нет денег, — признаюсь честно.
— Зато деньги есть у меня, — тянет Богдан меня к выходу. — После всего, что между нами было, ты обязана принять мою помощь.
— А между нами что-то было? — пытаюсь я притормозить, но он настойчиво ведёт вперёд.
— Определённо. Ты измазала мой свитер слезами. А я обнимал тебя. И посмей только сказать, что между нами ничего не было. Окажешься злостной лгуньей.
— Неприятность эту я переживу, — фыркнула я, но больше не сопротивлялась. На улице, оказывается, замечательно: тихо, звёзды мерцают, воздух свежий и чистый. Веселились мы всё же на окраине города. Это чья-то дача, кажется. Или загородный дом — я не очень вникала в подробности. Если бы не настойчивые приставания Людки, вообще б не поехала. Это ей хотелось, ныла, что ей нужно развеяться и перезагрузиться, а я как настоящая подруга не могу подсунуть ей такую свинью.
Кстати, о Людке.
Я достаю телефон и набираю её. Людка откликается на втором гудке.
— Ты где, Илон? Я тебя везде ищу!
Ну, да. После того, как мы вылетели
— Я на улице, Люд. Богдан отвезёт меня на такси в общежитие.
Это, между прочим, осторожность, да. По крайней мере, один человек точно знает, куда я делась и с кем. Мало ли, случаи бывают разные, а что бы ни пел этот прекрасный во всех отношениях полубог, я его сегодня впервые увидела. Вдруг он маньяк?
— Я с вами! — вдруг срывается на почти визг Людка. — Подождите меня!
Я хихикнула. Вот же. Уезжать на такси среди ночи она не хотела — не нагулялась. Но только появился призрак халявы, как она тут как тут. Уже и веселье ей не нужно. В этом Людка вся — прижимисто-домовитая и очень хозяйственная.
Я не могу её осуждать. У меня родители — отчим и мама. У Люды — одна мать и два брата-погодки. Ей приходится туго, но она и учится, и работает, и ещё домой умудряется немного денег отправлять.
— Ты не будешь против, если с нами уедет и моя подруга? — спрашиваю я Богдана и невинно хлопаю ресницами, зорко наблюдая за его лицом. Вот сейчас и посмотрим, насколько он лоялен и прозрачен.
— Не буду, — улыбается он в ответ. — Такси придётся немного подождать. Сама понимаешь: ночь, а сюда добраться ещё нужно.
— Подождём! — бодро отвечаю я, невольно ёжась: воздух всё же прохладный. И тут я вспоминаю, что совсем голову потеряла: куртка и сумочка остались там, в доме, и мне жизненно необходимо вернуться назад. Вещи свои я дарить никому не собираюсь. Не настолько я богата, чтобы делать столь царственные жесты.
Впрочем, пока я думаю, как получше сделать вылазку в стан врага, на пороге дома появляется Людка.
— Вот! Видишь! — трясёт она моими вещами, — На что-то и я сгодилась!
Я чувствую к ней практически умиление. Какая молодец, моя мудрая и хозяйственная подруга.
— Что бы я без тебя делала? — философски замечаю я, натягивая ветровку на плечи. — Ты у меня молодец, самая лучшая!
И пока Людка раздувается от гордости и собственной значимости, я искоса наблюдаю, как улыбается господин Островский.
Хорошая у него улыбка. Светлая.
«Надо брать!» — шепчет мне меркантильно-романтический внутренний голос.
«Цыц!» — шипит на него очнувшийся мозг.
Но он опоздал: я уже полностью подпала под очарование момента, увязаю всё больше в болоте, имя которому — Богдан. Бог дан. Богом данный, — повторяю в уме на все лады.
Определённо: мне нравится!
Глава 8
Я чувствовал себя чёртовым рыцарем, что спасает принцессу от огнедышащего дракона. Никто и никогда не будил во мне таких чувств.