Рецепт предательства
Шрифт:
– Я недавно за рулем, «БМВ» не доверяет пока, говорит, разобью еще.
– Вот оно как… Ну что ж, учиться никогда не поздно.
– Я тоже так считаю, – произнесла я, очень невежливо подрезая какого-то зазевавшегося лоха на светофоре.
– Э-э, девушка! Вы поосторожнее! У вас пассажиры, – забеспокоился Сеня.
– А что? По-моему, я хорошо проехала. Главное – быстро. А то жди их тут всех…
– Да, на «БМВ» вам пока рано, – резюмировал Сеня и больше глупых вопросов не задавал.
Мы направлялись в один из спальных районов Тарасова, и, когда приехали на место, выяснилось, что мастерская, она же место
Всякого хлама в квартирке было более чем достаточно, но пустую тару, по-видимому, все-таки успели прибрать.
– Проходите сюда, – смущенно произнес Вася, сознавая, что неопрятность помещения – его непростительная вина.
– Ну вот, милости просим, – иронически прокомментировал Сеня. – Хотели видеть процесс, так сказать, изнутри – извольте. Мы предупреждали.
– Ничего, ничего. Все совершенно нормально, – уверила я их. – Художественный беспорядок… Для творческого человека это очень естественно.
– Ну да… – сквозь зубы процедил Сеня, и, даже не видя его лица, я могла бы безошибочно сказать, какое оно имело сейчас выражение.
В самой большой комнате стояло несколько мольбертов разных размеров и конфигураций и по стенам, приблизительно так же, как у Эдика, были расставлены прислоненные друг к дружке картины.
– Что вы хотите посмотреть? – тихо спросил Вася, беспокойно оглянувшись на Сеню, напрягавшегося всякий раз, как он открывал рот.
– Ну, если я собираюсь заказывать копию, то логично будет взглянуть на подобные же работы, если они имеются у вас. Ведь копии, наверное, чаще всего делаются под заказ?
– Нет, отчего же, – заговорил Семен Петрович, не дав бедному Васе опомниться. – У Василия имеются работы подобного плана. Правда, многие из них – еще студенческих лет, созданные в процессе обучения… проба кисти, так сказать.
– А где вы учились? – снова обратилась я к Васе, чтобы опять услышать ответ от Сени.
– О! Наш талант обучался в академии, в Москве. Правда, семейные обстоятельства помешали закончить учебу. Знаете, как это бывает… Неожиданно жизнь разворачивается на сто восемьдесят градусов, и волей-неволей приходится забыть о честолюбивых планах. Василию пришлось прервать обучение и вернуться в Тарасов, но настоящий талант везде найдет для себя нишу. Вот и Вася… не сидит без дела. Ну что же ты, давай, хвастайся. Вон те, они подготовлены специально для вас, Анжела. Не буду скрывать, мы тоже рискнули предположить, что в первую очередь вы захотите посмотреть на копии известных полотен работы Василия, поэтому, чтобы долго не искать, заранее выбрали эти картины и сложили отдельно. Здесь – работы разных лет. И те, что относятся к студенческим годам, и более поздние. Прошу вас, вот сюда…
Я прошла в дальний угол комнаты, где у окна стояли мольберт и довольно много картин, большинство которых было без рам.
По всему было видно, что к моему визиту здесь готовились тщательно, ибо первое же полотно, поставленное Васей на мольберт, производило впечатление неизгладимое. «Девочка с персиками», вся нежно-розовая в лучах солнца, известная, наверное, всему миру, включая людей, неизмеримо далеких от изобразительного искусства, таких, например, как частные сыщики.
Не разбираясь в тонкостях живописи, я, конечно
В общем, непрофессионал, падкий на внешнюю привлекательность, должен был быть сражен наповал первым же выстрелом, на что, конечно же, и рассчитывал Сеня, угадав во мне непрофессионала с первой секунды моего появления в галерее.
Однако, подавшись в непрофессиональные коллекционеры, я продолжала оставаться вполне профессиональным сыщиком и ни на минуту не забывала о том, для чего пришла сюда.
– О, это просто великолепно! – как бы едва обретя дар речи, воскликнула я. – И сколько времени заняла у вас такая работа?
– Эта – около трех месяцев, – впервые подал голос Вася.
– В общем-то не так уж много. Но масштабное полотно, наверное, потребует больше времени.
– Не всегда это зависит от размера картины, сложность работы тоже имеет значение.
– А вот эта работа, какой она сложности?
– Эта средней.
Надеюсь, Сеня не рассчитывал, что я сдамся после первой же картины, потому что я твердо решила не уходить, пока не пересмотрю их все. Все стоящие у окна – как минимум. Не зря же они старались, готовили для меня все это. Нехорошо будет обижать.
Но, похоже, Сеня рассчитывал на победу именно с первого залпа. Наблюдая, как я неторопливо рассматриваю одну за другой картины, подробно расспрашивая обо всем у осмелевшего и почувствовавшего даже некоторый кураж Васи, он заметно нервничал и то и дело раздраженно поглядывал на часы.
Но я ничего не замечала. Увлеченная интересной беседой с творческим человеком, я как бы даже совсем и позабыла, что в комнате находится кто-то еще.
Наконец Сеня не вытерпел.
– Ну что, составилось у вас какое-то впечатление? – натужно улыбаясь, спросил он.
– О! Тут столько интересного! Мне бы хотелось еще посмотреть. А что, я задерживаю вас? – по-детски простодушно округлив глаза, спросила я.
– Нет… в целом нет. Если вам нравится…
– Мне очень нравится! Никогда не бывала в настоящей мастерской настоящего художника, – бессовестно соврала я.
Я понимала, что Сеню сейчас обуревают два противоположных чувства – желание выставить меня отсюда и удалить на безопасное расстояние от начинавшего становиться слишком разговорчивым Васи и желание сделать на мне деньги. Поскольку чувства эти были взаимоисключающими, сделать между ними выбор было нелегко, и я сколько угодно могла испытывать терпение бедного Семена Петровича, наслаждаясь созерцанием шедевров руки Василия Александрова, «Микеланджело и Гогена в одном лице».
Постойте-ка, а кого это еще он там называл? Микеланджело, Гоген и… неужели Дюрер? Ну да, конечно. Именно это имя было третьим.
Как интересно…
Впрочем, вполне возможно, все это являлось обычным совпадением. Но, вспоминая сегодняшнюю беседу с Тамарой и повинуясь какому-то странному шестому чувству, я решила прощупать почву.
– А у вас есть копии рисунков Альбрехта Дюрера? – с самым простодушным выражением спросила я. – Мне говорили, что это очень интересный художник.
Реакция собеседников меня просто поразила. Казалось, на мгновение остановилась жизнь на земле и солнце перестало светить.