Рецепты счастья. Дневник восточного кулинара (сборник)

Сафарли Эльчин

Пока посетители «У Хасана» наслаждаются восточными сладостями, его владелец старается полюбить еду, приготовленную на пару. И вроде у него получается. Котлеты из индейки, приготовленные в пароварке, получаются не менее сочными, чем жареные. Попробуйте при случае. Заодно можно сбросить пару лишних килограммов, – сезон плавок и купальников ведь уже начался.

Для котлет нам понадобится филе индейки, репчатый лук, петрушка, чеснок, пара картофелин, растительное масло и пара яиц. Пропускаем филе индейки через мясорубку, попеременно вкладывая нарезанные лук, картофель и чеснок. Хорошенько замешиваем фарш, затем добавляем в него мелко нарезанную петрушку, два яйца

и столовую ложку подсолнечного масла (я предпочитаю нерафинированное). Солим, перчим и конечно же не забываем о специях. Куркума, хмели-сунели и пара щепоток корицы – идеальное сочетание для индейки.

Еще раз замешиваем массу, даем ей постоять полчасика в холодильнике. Затем формируем из фарша небольшие котлетки и закладываем их в пароварку на двадцать минут.

Вчера наготовил себе целую кастрюльку таких котлет. На три дня вперед. Меняю только гарниры – то стручковую фасоль потушу, то баклажанную икру наварю, то обычный овощной салат настругаю. Вкусно, сытно и легко. Кстати, в котлетах из мяса птицы белка больше, чем в той же телятине. И готовятся они значительно быстрее.

Мы дожидаемся финального звонка пароварки и выбегаем с Айдынлыг на вечернюю прогулку. Сегодня ненадолго. Буквально часик подышим воздухом и вернемся домой. Подводить баланс кафе и заодно придумывать еще рецепты вкусных, простых блюд на пару. Овощной бульон

Cтамбул – город ярких людей. Эмоциональных, остроумных и живущих в ладу с собой. Вчера стою в вечерней очереди к весам овощного отдела «Мигроса» ^[24]. Передо мной – турчанка, держащая за руку маленького мальчика. Она смотрит на несколько «подуставшие» коричневатые фрукты и полушепотом говорит: «Да… бананы сегодня, как моя жизнь».

Выхожу из супермаркета, иду мимо уличного кафе и слышу разговор двух красивых девушек славянской внешности. Русская речь. «Все-таки правду говорят, что если девушка не видела турецких мужчин, то она вообще не видела мужчин. Гляди, какие они красивые, темненькие, с трехдневной небритостью… Правда, Олесь, они как бабочки. От одной к другой».

Я, улыбнувшись контрастам мегаполиса, продолжаю путь к дому. Мой самый настоящий и самый красивый город. Моя почти родина. Без «почти» у меня её, видимо, никогда не будет.

Хакан, поставщик мяса и просто хороший человек, увидев меня, приветственно машет рукой и предлагает зайти к нему в магазин. «Шеф, у нас сегодня отменное бедро индейки. Для котлет в самый раз – будут вкусными, сочненькими». Я благодарю Хакана и говорю, что котлеты из индейки буквально на днях готовил, в холодильнике еще осталось два биточка. «Обижаешь, шеф! Моя индейка не та картонная, что в «Мигросе» продается… Берите, не пожалеете».

Прости, Хакан, я спешу, как-нибудь в следующий раз. Эта неделя – последняя неделя работы «У Хасана». В связи с закрытием моего кафе накопилось много дел – надо рассчитаться с коллективом, опустошить камеру хранения, отвези оставшиеся продукты в детский дом и т. д. Официальная причина закрытия кафе – ремонт. Неофициальная – тайм-аут перед возвращением с новыми силами, идеями.

Синай звонит из Израиля, возмущается, мол, с каким умом ты закрываешь популярное заведение в самый разгар сезона? «Сена, в Стамбуле всегда разгар сезона. Дай мне передохнуть и хорошенько все обдумать». Мы с ней близки, прекрасно дополняем друг друга, но все же упрямый Козерог никогда до конца не поймет сентиментальных Рыб… Не хочу ни с кем обсуждать свое решение. Только Синай нечаянно проговорился и получил за это щедрую порцию еврейской, мягко говоря, дальновидности.

В своих решениях я слушаю сердце. К остальному и остальным могу прислушаться, задуматься. Не больше.

Жизнь ведь для того, чтобы жить так, как хочется тебе. Настолько, насколько это возможно. Я так и поступаю.

Складываю купленные молочные продукты в холодильник и замечаю, что морозильная камера пуста. Дома закончилось мясо. Покупать его уже не буду. Летом и в этом не помешает передышка. Больше фруктов, овощей. Из последних я варю наваристый бульон – он подходит и для супов, и для овощных соусов, которые прекрасно дополняют ту же пасту.

Так что вместо того, чтобы идти к Хакану за мясом, лучше сварю-ка я овощной бульон. Очищаю репчатый лук, пастернак и корень сельдерея. Слегка обмыв их, нарезаю на крупные куски и закидываю в большую, желательно высокую кастрюлю – в такой уменьшается скорость выкипания. Следом нарезаю морковь, пару кабачков, цветную капусту, белую часть лука порея и немного сладкого красного перца.

Заливаю нарезанные ингредиенты холодной водой. Ставлю кастрюлю на огонь и напоследок закидываю в нее целый помидор, пучок петрушки, лавровый лист, веточку розмарина, черный горошковый перец и три зубчика чеснока.

Варю на маленьком огне около пятидесяти минут. Полученный отвар снимаю с плиты, чуть солю и даю настояться пятнадцать минут. Затем хорошенько процеживаю, разливаю в порционные контейнеры и – в морозилку. Использую в течение двух-трех месяцев по мере надобности. На таком бульоне получается прекрасный чечевичный суп. Протертый в блендере, с добавлением сливок. Только предварительно нужно замочить зеленую чечевицу на пять часов в подсоленной воде.

…Я не боюсь самого счастья, но мне всегда по-детски страшно, когда я счастлив. Страшно от того, что все оборвется (именно оборвется, а не закончится), и я не знаю, когда именно. Поэтому, ощущая себя легким и энергичным – счастливым, я наслаждаюсь каждой секундой. Смакую каждую крошку. Вдруг эта крошка – последняя? И только одному Богу известно, когда я буду таким счастливым снова. Может быть, завтра, а может, следующим летом.

Надо успеть.

Мятно-картофельный салат

В детстве мама часто говорила мне: «Сынок, жизнь – это борьба. За счастье нужно бороться». Я не соглашался с ней. Протестовал. «Мам, я не хочу жить в борьбе. Не буду!» Мама переживала. Ведь характер у младшего сына и без того… мягкий. А он еще и бороться в жизни отказывается.

В детстве я много молчал. Это молчание воспринималось мамой и остальными взрослыми как слабость. А еще как покорность, безвольность и почему-то стопроцентный прогноз прожить под каблуком сварливой жены. «О боже, с таким характером жена на его голове орехи колоть будет!»

У моей детской молчаливости не было видимой причины. Хотя… Может, благодаря молчанию я укреплялся в данном себе обещании. Оно созревало в молчании, обретало штрихи, контрасты, которые далеко не каждый назвал бы разумными. Каким было мое обещание? Что я проживу жизнь, а не борьбу. И если я буду несчастливым, то только по собственному желанию.

Мне тридцать два. И я счастлив. Честно. Не так-то легко рассказать о моем счастье – оно очень личное. Если нет очевидных причин, то почувствовать, счастлив ли ты, возможно лишь наедине с собою. Когда все вокруг затихает, выключаешь внимание, закрываешь глаза и ясно слышишь себя. Что именно я слышу? Свой голос и свои слова. «Я живу своей жизнью. Я выбираю сам. И я на своем месте». Вот, собственно, и есть мое понимание слова «счастье».