Речная
Шрифт:
– Это уже похоже на план, – едко ответила противная Сашка и спрыгнула на землю.
Из багажника мы вытащили рюкзаки, взяли карту, заперли чероки и
– Редеет впереди? – полуутвердительно сказала Сашка.
Я всмотрелся. Лес там не отступил, не разошелся, но по бокам и за спиной был гуще. Минут через двадцать мы выбрались на открытое место. Похоже, село действительно вымерло, природа неторопливо сращивала старую рану.
В зарослях бурьяна впереди виднелась крыша, покосившийся дымоход растерял половину закопченных кирпичей. Из окна росла кривая желтеющая березка. Полоса низкой травы указывала, где
Понурившись, шли мы мимо развалин. Окно с березой провожало нас мертвым, незаинтересованным взглядом.
Солнце совершенно уже сошло за деревья, просверкивало между веток, но света давало мало – пора было признать, что в быстрых сентябрьских сумерках мы оказались в вымершем за грехи поселке, а машина наша осталась далеко позади, наглухо увязшая в болоте.
– Страшно? – спросила злорадная Сашка, пытливо заглядывая мне в лицо снизу и сбоку.
– Нет, – соврал я и для большего правдоподобия сделал мужественное лицо, как я его себе представлял – выпятил подбородок и сдвинул брови. Сашка расхохоталась, смех ее глухо разлетелся по деревне и увяз в тлене.
Заросшая улица, по бокам которой утопали в черемухе проваленные крыши, отблескивали выбитые стекла окон, вывела нас на поляну, видимо, бывшую площадь. У дальнего ее края покосилась маленькая церковь без креста, казавшаяся белой из-за черной стены леса, стоявшей до неба сразу за ней. Церковь, как мне показалось, сохранилась лучше других домов.
Конец ознакомительного фрагмента.