Речной дьявол
Шрифт:
– Я пришвартую «Красотку» в районе фермы Маклерндона, – предложил Белькур из-за плеча Розалинды. – И мы сможем проверить, все ли на судне в порядке.
На лицах присутствующих отразилось удивление, однако Хэл и Нортон ответили согласием.
– Хорошая идея, – произнес Хэл.
– Мы можем перенести груз на берег, – подхватил мысль Сэмпсон.
Хэл кивнул:
– И получим шанс осмотреть его.
Сказано – сделано. Белькур взялся за штурвал и, умышленно сойдя с фарватера, посадил «Красотку чероки» на мель на песчаной банке под крутым склоном, а Роланд проворно
Последующие четыре часа Белькур и Сэмпсон делали вид, что пытаются снять судно с мели, в то время как сами тщательно обыскивали на борту все закоулки. Перепуганная команда трудилась вместе с ними не покладая рук. К счастью, других признаков саботажа обнаружено не было и к тому времени, когда пассажиры начали потихоньку возвращаться на борт, обыск завершился. «Красотка» вновь стала первоклассным транспортным средством, а не местом, где чуть было не совершилось убийство. «Спартанец», который они почти нагнали утром, давно уже скрылся из виду.
После ужина официанты убрали столы и подготовили большой салон для танцев. Дездемона приосанилась и, обмахиваясь веером, обвела взглядом доступных мужчин.
Оркестр начал настраиваться, и Виола пробежала пальцами по рукаву Уильяма, а он улыбнулся с видом человека, который знает, что скоро получит удовольствие.
– Не хотите потанцевать со мной, добрый сэр? – тихо спросила она; ее глаза сверкали многозначительным обещанием.
Уильям поцеловал ее руку.
– Буду бесконечно счастлив, дорогая леди. Казалось, они вот-вот бросятся друг к другу в объятия прямо на глазах у всех присутствующих, и Хэл молча выругался.
– Прости, Виола, у меня на мостике остались кое-какие дела.
– Разумеется, дорогой братец. Спокойной ночи.
– Спокойной ночи, милая сестрица и брат. – Хэл похлопал Уильяма по руке, собираясь уходить.
– Спокойной ночи, Хэл. А теперь, – Уильям сменил интонацию, – сердце мое, ты где предпочитаешь танцевать: в большом салоне или…
Хэл обратился в бегство. «Красотка чероки» стояла на причале, но, насколько он знал Белькура, тот будет теперь развлекать Розалинду рассказами своей матери индианки о звездах, тогда как ему хотелось поздравить ее с чудесной выдержкой, проявленной во время чертова завтрака с родителями.
Как он и ожидал, Розалинда с Белькуром расположились на навесной палубе перед гюйс-штоком. Ночь стояла темная, если не считать разноцветного свечения стеклянных люков в потолке большого салона. Розалинда, как всегда, почтительно внимала Белькуру и наблюдала за звездами. На реку она смотрела, лишь когда несла дежурство в качестве ученика штурмана.
Только голос Белькура и доносившаяся снизу музыка нарушали тишину ночи. Сэмпсон усилил ночные посты и вооружил караульных; после утренней тревоги они патрулировали по главной палубе с суровой бдительностью. С такой же бдительностью они будут нести караул и потом, несколько недель спустя, когда пароход окажется на индейской территории.
Бросив мимолетный взгляд на
Белькур эффектно закончил свой рассказ:
– Итак, теперь нам известно, что следует относиться к Койоту, хитрецу, с опаской.
– Действительно, сэр. Я запомню, – послушно сказала Розалинда. – Добрый вечер, Линдсей.
– Добрый вечер, Карстерс. Белькур, ты удовлетворен исходом сегодняшнего дня?
Белькур пожал плечами. Типично галльское движение было едва заметно в золотистом свете.
– Сегодня да, но кто знает, что принесет нам завтра?
– Ты думаешь… – Хэл осекся. Он доверял Белькуру свою жизнь и не хотел обсуждать возможность новой атаки при посторонних.
Линия рта Белькура затвердела, но голос оставался ровным:
– Слишком позднее время, чтобы думать. Доброй ночи.
– Доброй ночи, Белькур, – отозвался Хэл и повернулся к реке, чувствуя каждой клеточкой своего существа присутствие женщины за спиной. Розалинда была так близко, что он мог до нее дотронуться, а ее запах дразнил его воображение.
Под ними на бойлерной палубе мужчины делали ставки в никогда не прекращающейся игре в покер; из большого салона доносились звуки разухабистой польки, но ни одно из собраний его не манило, когда совсем близко в темноте стояла Розалинда. Может, они поиграют в свою игру, затрагивающую плотские ощущения.
– Как насчет игры в карты вдвоем, Карстерс?
– Не откажусь, сэр. – В ее голосе ясно прозвучали нотки энтузиазма. Похоже, его маленький игрок готов принять участие в любой предложенной игре.
– Тогда пошли в каюту.
Розалинда, слегка пританцовывая, последовала за ним в сопровождении Цицерона.
В каюте пес тотчас вскочил на койку, покрутился и зевнул. Словно подавая пример хозяевам, он свернулся калачиком и закрыл глаза.
Розалинда хмыкнула:
– Боюсь, что мы снова его разочаруем. Какую карточную игру вы предпочтете? Может, вист?
– Покер, разумеется. Пятикарточный дро, полагаю. – Хэл порылся в своем морском сундучке.
Розалинда изогнула бровь.
– Очень хорошо. Для двух игроков лучше не бывает. Какова минимальная ставка?
– Сыграем на раздевание, – объявил Хэл и бросил колоду карт на постель, зажимая в ладони кондом. Он спрячет его под подушку, когда она не будет смотреть.
– Раздевание? – Розалинда бросила виноватый взгляд на дверь, из-за которой доносились громкие звуки польки. – Ничего не получится, – сказала она рассудительно. – Мы не сможем играть в покер голыми.