Речные заводи (том 1)
Шрифт:
– Дорогой Ван! Не сердись на меня, мне не хотелось тебя обманывать. Я думал, что золото у меня в кошельке, но забыл, что, уходя сегодня в спешке из дому, оставил его там. Сейчас я пойду и принесу его тебе.
– Стоит ли беспокоиться! – запротестовал старый Ван. – Завтра успеете принести.
– Да нет, дедушка! Дело даже не в золоте, я там еще одну вещь забыл, так что мне все равно надо идти, – сказал Сун Цзян и, поспешно поднявшись, направился к дому старой Янь.
Вернемся теперь к По-си. Когда Сун Цзян ушел, она встала с кровати.
– Этот негодяй так и не дал мне всю ночь глаз
Ворча, она снова постелила постель, сняла кофту, юбку, сбросила рубашку – и вдруг заметила на спинке кровати ярко-красный расшитый бархатный пояс, на который падал свет лампы. Тогда По-си засмеялась и сказала:
– Ай, Хэй-сань, и не попировал-то как следует, а пояс свой здесь оставил. Возьму-ка я его себе и подарю Чжан-саню, пусть носит. – Вместе с поясом По-си взяла кинжал и кошелек, в котором, она сразу почувствовала, лежало что-то тяжелое. Она развязала его и высыпала содержимое на стол. Из кошелька вместе с письмом выпал какой-то предмет, и когда По-си стала рассматривать его, то при свете лампы обнаружила, что там блестит золото.
– Ну, как будто само небо заботится о нас, – засмеялась радостно По-си. – За последнее время мой Чжан-сань даже похудел! Да и я как раз хотела купить чего-нибудь, с ним вместе полакомиться.
Она положила золото на стол, поднесла письмо к свету и разобрала, что на листе было написано «Чао Гай» и еще многое другое.
– Ну и дела! – воскликнула По-си. – Я думала, что только «бадья падает в колодец», а тут, оказывается, колодец сам вылился в бадью! Я мечтала стать законной женой моего дружка, а Сун Цзян мешал нам. Но он в моих руках! Выходит, писарь поддерживает связь с разбойниками из Ляншаньбо, и они прислали ему сто лян золота. Погоди же! Теперь я над тобой потешусь! – Затем она завернула золото в письмо, как и было, и положила его в кошелек. – Теперь хоть всех чертей призывай на помощь, они не помогут тебе, – злорадствовала она.
Разговаривая так сама с собой, она вдруг услышала, как внизу хлопнула дверь, а мать, все еще лежа в кровати, спросила:
– Кто там?
– Это я, – послышалось с порога.
– Ведь я говорила вам, господин писарь, что еще рано, – продолжала старуха Янь, – а вы не поверили мне. Вот и пришлось вернуться. Идите поспите еще со своей женой, а когда совсем рассветет, тогда и отправитесь.
Никакого ответа не последовало, и пришедший стал подниматься по лестнице. Услышав, что вернулся Сун Цзян, По-си быстро свернула пояс, спрятала его вместе с кинжалом и кошельком к себе в постель, а затем легла и, отвернувшись к стене, захрапела, словно еще не вставала.
Вбежав в спальню, Сун Цзян направился прямо к кровати, но, заметив, что на спинке ничего нет, похолодел от ужаса. Однако ему не оставалось ничего иного, как забыть обиду, нанесенную ночью, и разбудить женщину.
– Ради добра, которое я вам когда-то сделал, верни мой пояс, – говорил он По-си.
Но она делала вид, что крепко спит, и ничего не отвечала.
– Перестань сердиться, – продолжал Сун Цзян, толкая ее. – Завтра
– Я только что заснула, – наконец, отозвалась По-си. – Кто мешает мне спать?!
– Ты ведь знаешь, что это я, – сказал Сун Цзян. – Зачем же прикидываешься?
– Хэй-сань! Что тебе нужно здесь? – произнесла По-си повернувшись к нему лицом.
– Отдай мой пояс, – не унимался Сун Цзян.
– Да когда же я брала у тебя пояс?
– Я повесил его на спинке кровати, у тебя в ногах, – отвечал Сун Цзян. – Никого здесь не было, только ты и могла его взять.
– Тьфу ты, дьявол! Черт бы побрал твой пояс!
– Послушай! – продолжал Сун Цзян. – Ночью я был неправ и сегодня же постараюсь загладить свою вину, а сейчас перестань шутить и верни мне, пожалуйста, пояс!
– Да кто же с тобой шутит! – рассердилась По-си. – Ничего – я не брала.
– Ты вечером легла, не раздеваясь, – сказал Сун Цзян, – а теперь спишь раздетая под одеялом. Значит, ты вставала постелить постель и взяла пояс.
При этих словах По-си высоко подняла свои дугообразные брови, и, широко раскрыв лучистые, как звезды, глаза, сказала:
– Ну вот что, я его действительно взяла, но только тебе ни за что не отдам! Ты лицо должностное и можешь привлечь меня за воровство!
– Да я вовсе не собираюсь обвинять тебя в воровстве! – сказал Сун Цзян.
– Ты же знаешь, что я не разбойничаю! – воскликнула По-си.
Эти слова еще больше встревожили Сун Цзяна, и он сказал:
– Я всегда хорошо относился к тебе и к твоей матери, верни мои вещи, мне нужно идти в управление.
– Раньше ты дулся на меня из-за Чжан-саня, – сказала По-си. – Но если Чжан-сань в чем-нибудь уступает тебе, все же нельзя смотреть на него, как на преступника! Он бы, конечно, не стал связываться с разбойниками!
– Голубушка моя! Не кричи так громко! Ведь могут услышать соседи, а это дело не шуточное!
– Посторонних боишься! – крикнула По-си. – Раньше лучше бы поостерегся! А письмо твое я положила в надежное место, и если хочешь, чтобы я сжалилась над тобой, выполни три мои желания, и тогда мы с тобой договоримся по-хорошему!
– Не то что три, – воскликнул Сун Цзян, – тридцать выполню!
– Боюсь, что ты этого не сделаешь, – заметила По-си.
– Все сделаю, если это в моих силах. Скажи только, чего ты хочешь? – взмолился Сун Цзян.
– Первое мое условие, – начала По-си, – чтобы ты сегодня же вернул мне договор о совместном жительстве. Кроме того, ты выдашь свидетельство о том, что предоставляешь мне право выйти замуж за Чжан-саня и ничего не будешь от меня требовать.
– Будет сделано! – согласился Сун Цзян.
– Второе мое условие, чтобы ты выдал бумагу о том, что все мои вещи хоть и куплены тобой, но больше тебе не принадлежат.
– И это будет сделано! – обещал Сун Цзян.
– А вот третье мое условие, – сказала По-си, – боюсь, ты его не выполнишь.
– Если я согласился на первые два, то почему не приму третье? – удивился Сун Цзян.
– Я хочу, чтобы ты сейчас же отдал мне сто лян золота, присланные тебе Чао Гаем из Ляншаньбо, – сказала По-си. – Только тогда я согласна спасти тебя от кары за великое преступление и верну пояс и кошелек с письмом.