Речные заводи (том 1)

Най-ань Ши

Когда посланные прибыли в поместье Сунцзяцунь, старый хозяин вышел к ним навстречу, провел в комнаты и пригласил сесть. Стражники предъявили приказ хозяину. Прочитав его, старый Сун молвил:

– Прошу вас, почтенные служивые, выслушать меня. Предки наши были земледельцами и кормились со своих полей и огородов. Но мой непочтительный сын Сун Цзян, который с детства отличался непокорным нравом, не пожелал заниматься делом своего отца, а захотел непременно стать чиновником. Никакие уговоры не помогли. И вот несколько лет тому назад я подал в управление нашего уезда заявление о том, что отказываюсь от непокорного сына моего. Он давно уже не является членом нашей семьи и живет

отдельно, в уездном городе. А в этом уединенном поместье я обитаю вдвоем с сыном своим Сун Цином, и существуем мы на то, что собираем с наших полей и огородов. С Сун Цзяном мы никакой связи не поддерживаем, и в нашу жизнь он не вмешивается. Из опасения, как бы он чего-нибудь не натворил и не впутал меня в беду, я обратился к прежнему начальнику уезда с просьбой выдать мне свидетельство о сделанном мной заявлении. Это свидетельство хранится у меня, и я могу показать его вам, уважаемые.

Посланные стражники любили Сун Цзяна и прекрасно понимали, что речи старого Суна лишь хитрость, придуманная на случай неприятностей. Но они вовсе не хотели причинять этой семье вреда и поэтому сказали хозяину:

– Если у вас, уважаемый хозяин, имеется такая бумага, покажите ее нам, мы снимем с нее копию и, вернувшись, доложим об этом начальнику уезда.

Между тем старик Сун приказал сейчас же зарезать несколько кур и гусей и приготовить их, а также подать вина и принялся потчевать прибывших. Затем он вынул десять лян серебра, отдал им в подарок и принес имевшуюся у него бумагу, чтобы с нее сняли копию. Распростившись с хозяином, посланные вернулись в город и доложили начальнику уезда, что уже три года тому назад старый господин Сун отказался от Сун Цзяна, о чем у него имеется соответствующая бумага. Они показали начальнику уезда копию и сказали, что при создавшемся положении не могли арестовать старика.

Выслушав их, начальник уезда, желавший помочь Сун Цзяну, ответил:

– Раз у отца имеется такая бумага, а других родственников у Сун Цзяна нет, то нам остается лишь объявить о награде в тысячу связок тому, кто задержит его, и разослать повсюду приказ о его аресте.

А тем временем старуха Янь по наущению Чжан-саня явилась в уездное управление с распущенными волосами и, уставившись диким взглядом на начальника, сказала:

– Суй Цзян спрятался в доме своего брата Сун Цина. Почему же вы, господин начальник, не поможете мне и не прикажете схватить Сун Цзяна?!

Выслушав это, начальник уезда воскликнул:

– Отец его уже три года тому назад обратился к начальнику уезда с жалобой на непокорность своего сына Сун Цзяна и отказался от него, о чем у него имеется официальное свидетельство. Как же могу я арестовать отца и брата и сделать их заложниками?

– Почтенный начальник! – возразила на это старая Янь. – Кому неизвестно, что Сун Цзяна прозвали «Почтительный и справедливый господин Хэй-сань»? А свидетельство, о котором вы говорите, – фальшивое. И если вы признаете его, то, значит, помогаете им.

– Глупости ты болтаешь! – рассердился начальник уезда. – Это свидетельство выдано моим предшественником, и на нем имеется казенная печать. Как же может оно быть фальшивым?!

Тогда старуха стала рыдать и жаловаться:

– Господин начальник! Убить человека – величайшее преступление! Если вы не заступитесь за меня, я вынуждена буду обратиться в окружное управление. Ведь дочь моя действительно умерла насильственной смертью!

Чжан-сань выступил и поддержал старуху:

– Господин начальник! Если вы не выполните ее просьбу и не отдадите распоряжения об аресте, то она обратится в вышестоящий суд, а ведь это дело серьезное. Когда начнут допрашивать, мне нельзя

будет молчать.

Начальник уезда понимал, что Чжан Вэнь-юань прав, и ему пришлось подписать приказ об аресте и тут же послать в поместье Сунцзяцунь начальников стражи Чжу Туна и Лэй Хэна.

– Возьмите с собой побольше людей, – сказал начальник, – произведите обыск, арестуйте преступника Сун Цзяна и доставьте сюда.

Чжу Тун и Лэй Хэн взяли человек сорок стражников из местной охраны и тотчас же отправились в поместье Сунцзяцунь. Узнав об их приезде, старый Сун поспешно вышел к ним навстречу.

– Уважаемый господин! – обратились к нему начальники стражи. – Не вините нас. Мы приехали к вам не по доброй воле, а по приказу начальства. Скажите, где сейчас находится ваш сын Сун Цзян?

– Уважаемые господа начальники стражи, – почтительно отвечал старый Сун. – Этот непокорный Сун Цзян не имеет ко мне никакого отношения. Еще прежнему начальнику я подал прошение о том, что отрекаюсь от него, и свидетельство об этом заявлении у меня на руках. Уже больше трех лет Сун Цзян живет отдельно, и у нас нет с ним ничего общего, – он даже не бывает здесь.

– Все это, может быть, и так, – отвечал Чжу Тун, – однако у нас есть письменное распоряжение, которое мы должны выполнить. Мы не можем полагаться на ваши слова о том, что здесь нет вашего сына, а поэтому произведем обыск, – и он приказал стражникам окружить поместье.

– Я буду охранять передние ворота, – сказал Чжу Тун, – а вы, господин Лэй Хэн, обыщите всю усадьбу.

Лэй Хэн вошел во двор и, обыскав там все, вернулся со словами:

– Его, и правда, нет здесь.

– А все же у меня на душе неспокойно, – сказал Чжу Тун. – Вы, господин Лэй Хэн, постерегите здесь, у ворот, а я попробую еще сам поискать как следует.

Услышав эти слова, старый Сун сказал:

– Я – человек, уважающий законы. Могу ли я укрывать преступника в моем доме?!

– Дело идет об убийстве, – возразил на это Чжу Тун, – и вы уж не обижайтесь на нас.

– Что ж, пусть будет по-вашему, – согласился старый Сун. – Идите и еще раз как следует поищите.

– Господин Лэй Хэн, – сказал Чжу Тун. – Приглядите за господином Суном и не разрешайте ему выходить.

После этого Чжу Тун вошел в поместье, поставил у стены свой меч, закрыл ворота на засов и прошел в домашнюю молельню. Он отодвинул в сторону жертвенный столик, вынул доску из пола и увидел веревку. Он дернул за нее, раздался звук медного колокола, а вслед за тем из-под пола показался Сун Цзян. Увидев Чжу Туна, Сун Цзян сильно перепугался, но тот сказал ему:

– Достопочтенный брат мой! Не подумайте, что я приехал арестовать вас! Вы всегда были добры ко мне и никогда меня не обманывали. Однажды, когда мы вместе выпивали, вы сказали мне: «В молельне нашего дома под полом сделано убежище. Над ним стоит жертвенный столик Будде, который и закрывает вход в убежище. Если с тобой случится что-нибудь, можешь там укрыться». Я крепко запомнил это. Начальник послал нас сюда лишь для отвода глаз. Он тоже хочет помочь вам, и только Чжан-сань со старухой будоражат всех и грозят обратиться в окружной суд, если начальник не доведет дела до конца. Вот почему ему пришлось послать сюда нас двоих для обыска. Лэй Хэн человек прямой и недалекий, и я боялся, что он не сможет сделать всего, как надо, и если встретится с вами, то уж вряд ли найдет выход из положения. И поэтому я пустился на хитрость: оставил Лэй Хэна караулить у въезда в поместье, а сам пришел предупредить вас, друг мой. Хоть здесь и безопасно, однако оставаться долго не следует. Что будет, если кто-нибудь узнает, что вы здесь, и еще раз придет сюда с обыском?