Рецидивист

Воннегут Курт

Клюзу, Эделю и еще тем, кого мы сейчас подберем, лично Арпад Лин позвонил, когда секретарши выяснили, что это за люди и где их искать. Клюза нашли в телефонном справочнике. Эделя вытащили из-за конторки в «Арапахо». А еще одна секретарша поехала в кофейню при «Ройялтоне», чтобы установить, как фамилия этого, у которого рука, как подгоревшие чипсы.

Позвонили и в Джорджию, в тамошний филиал РАМДЖЕКа, осведомились, работает ли у них водитель по имени Кливленд Лоуз, а в Исправительной

колонии обычного режима для совершеннолетних на авиабазе финлеттер уточнили, состоит ли на службе конвоир Клайд Картер и отбывает ли срок арестант доктор Роберт Фендер.

Клюз спрашивает: ты можешь мне сказать, что случилось?

— Нет, — говорю. — Просто как сон, который рецидивисту в тюрьме приснился. Бессмысленный сон, сам понимаешь.

Клюз говорит: а башмаки твои куда девались?

— Забыл в комнате этой, мягким обитой, — отвечаю.

— Тебя, что ли, в камере для психов держали?

— Там ничего, — говорю. — По крайней мере не поранишься, даже если захочешь.

Сидевший на переднем сиденье рядом с шофером обернулся к нам. Его я тоже знал. Один из адвокатов, вчера утром сопровождавших Верджила Грейтхауса в тюрьму. И этот на жалованье у Арпада Лина. Сокрушается, что я туфли свои в участке забыл. Съезжу, говорит, в участок, заберу.

— Ни в коем случае, — запротестовал я. — Увидели уже, что я там кучу навалил, а сверху поставил кубок за боулинг, и снова меня арестуют.

Эдель с Клюзом, смотрю, от меня отодвинулись.

— Вот уж точно: все как во сне, — сказал Клюз.

— Ты мой гость, — говорю я ему. — Люблю гостей — чем больше их, тем веселей.

— Джентльмены, — успокаивает нас адвокат, — не волнуйтесь, пожалуйста. Не из-за чего волноваться. Перед вами скоро откроются потрясающие перспективы, такое раз в жизни бывает.

— И где это она меня видела, хотел бы я знать? — гадает Эдель. — И что, черт возьми, такого замечательного я сделал, о чем ей известно?

— Напрасно мучаетесь, — говорит адвокат. — Свои решения она почти никогда не объясняет, а кроме того, актриса хоть куда. В кого угодно может перевоплотиться.

— А может, она перевоплотилась в того черного, который вчера к вам приходил, здоровый такой, через него девок достают? — предположил Эдель. — Мы с ним мило побеседовали. Восемь футов роста, представляете?

— Мы с ним так и не встретились, — отвечаю.

— Повезло, что не встретились.

— Так вы, значит, знакомы? — спрашивает у нас Клюз.

— С самого детства! — заверил я его. Раз уж сон наяву снится, пусть все будет исключительно как во сне, еще не хватало серьезно к этому относиться. Знаю ведь, в конце концов окажусь у себя на койке, или в отеле «Арапахо», или в тюрьме. И мне все равно, где.

А

вдруг проснусь уже в спальне моего крохотного кирпичного бунгало в Чеви-Чейз, штат Мэриленд, и окажется, что жена-то моя не умерла?

— Ну то, что этот верзила, который при девках, не она была, это точно,

— говорит адвокат. — Можете не сомневаться: она по— всякому вырядиться умеет, но роста она небольшого.

— Кто небольшого роста? — спрашиваю.

— Миссис Джек Грэхем.

— Извините, что я в ваш разговор влезаю, — сказал я.

— А вы, видно, тоже какую-то услугу ей оказали, — говорит мне адвокат,

— или что-то такое сделали, что ей очень понравилось.

— Ну да, — отвечаю, — я, когда скаутом был, в походах очень старался.

Остановились мы у облупившегося жилого дома где-то на Вест-Сайде, уж почти на окраине. Из подъезда выходит Фрэнк Убриако, хозяин кофейни. Одет-то

— только во сне этакое увидишь: бархатный костюм бледно-голубого цвета, зеленые ковбойские сапоги с белыми отворотами и каблуками высоченными. Рука, которая вроде подгоревших чипсов, элегантно скрыта белой перчаткой. Клюз для него откидное сиденье приготовил.

— Привет, — говорю я ему.

— А кто вы такой?

— Завтракал у вас нынче утром, — напоминаю, — вы мне кофе принесли.

— Значит, и с этим ты знаком? — осведомляется Клюз.

— Так я же в родном своем городе. — И совсем уже уверившись, что это только сон, обращаюсь к адвокату: — Знаете что, давайте за матерью моей теперь заедем.

Он с сомнением на меня взглянул.

— За вашей матерью?

— Ага. А что, нельзя? Других-то уже всех собрали. Адвокат старается повежливее со мной обходиться:

— Вообще говоря, мистер Лин инструкций мне не давал на случай, если вы захотите кого-нибудь еще подвезти. Стало быть, за матушкой своей желаете заехать?

— Очень бы хотелось.

— А она где?

— На кладбище в Кливленде, — говорю, — но ничего, ведь вам-то это все равно, правда?

После этого он остерегался со мной в разговоры вступать.

Покатили дальше, а Убриако расспрашивает нас, на заднем сиденье, кто мы такие.

Клюз с Эделем представились. А я молчу, как молчал.

— Все эти люди, как и вы, сумели обратить на себя внимание миссис Грэхем, — объяснил адвокат.

— А вы с нею, что, знакомы? — спрашивает Убриако у нас, сидящих сзади.

Мы только плечами пожимаем.

— Ах ты, Господи, — беспокоится Убирако, — работу хоть действительно хорошую предложите? А то мне и нынешняя моя нравится.

— Сами увидите, — успокаивает его адвокат.

— Из-за вас, паразитов, у меня встреча одна сорвалась.