RECKLESS
Шрифт:
— Нет никаких «нас», рыжая, — он давит педаль газа в пол, и мы мчимся по полупустой трассе. — Никогда и не было, просто ты напридумывала себе каких-то иллюзий, блять.
— Ты в курсе, что сейчас ты убеждаешь самого себя?! Хватит быть трусом, Шистад! — почти кричу я, смотря на профиль парня, который играет скулами и довольно дерзко крутит руль влево, обгоняя рендж ровер. Я бьюсь о дверь плечом и шиплю, удерживая сигарету в руках.
— Ты наивная дура, которая думает, что мир прост и добр, — закатывает он глаза.
— Светофор! — кричу я, и он резко тормозит, что я не успеваю понять, как лечу в лобовое
Я прижалась к его телу и смотрю в темно-карие глаза парня. Его глаза блестят недобрым огоньком, и я понимаю, что права. Права, потому что он сейчас сильно прижимает меня к себе, вместо того, чтобы оттолкнуть и поехать дальше. Права, потому что точно как и у меня, в его душе двенадцатибальное цунами, сметающее все принципы и предубеждения. Гоняющее все эмоции то ввысь, то вниз, заставляя мозг кипеть.
Не знаю, что на меня нашло, но я легонько оттолкнулась ладонями о грудь парня и села на свое место, отворачиваясь к окну. Через пару секунд машина трогается с места, и мы опять едем. Я и не заметила, как мы оказались в жилой местности, потому что ранее мы ехали по пустынной дороге.
Через тридцать минут мы уже парковались около аэропорта, и я, взяв свою сумку, поспешила в само здание, не заботясь о том, что билеты у Шистада, и я совершенно не знаю куда идти.
Вокруг меня множество людей, совершенно непохожих друг на друга. Кто-то спешит на свой рейс, расталкивая людей, кто-то спокойно идет и разговаривает о чем-то своем. Неподалеку на чемоданах сидит молодая семья с двумя детьми, которые резвятся и весело смеются. Двое пожилых старичков держатся за руки в ожидании своей очереди на регистрацию. А сзади меня разносится радостный возглас, что заставляет меня обернуться, и уголки моих губ ползут вверх. Парень встречает свою девушку, которая бросает чемодан по пути и кидается в объятия парня, целуя его, а он крутит ее на своих руках.
Аэропорты всегда вселяют смешанные чувства. Ты можешь встречать тут кого-то в предвкушении долгожданной встречи, либо убегать от проблем налегке, как можно скорее хотеть скрыться от родного места. Аэропорты повидали искренние эмоции людей. Радость, грусть, слезы, расставания и встречи.
Мой взгляд падает на знакомый силуэт женщины, которая стоит в объятиях какого-то мужчины и ярко улыбается. Я искренне твержу себе, что мне показалось, но женщина смотрит в мою сторону, скорее всего, не видя меня, и это позволяет мне рассмотреть родное лицо. Моя мать. Мое сердце замирает, когда она касается губ незнакомого мне мужчины, и я отворачиваясь, сталкиваясь с Кристофером, который, кажется, стоял сзади все это время и следил за той же картиной, что и я.
— Это твоя мама? — он хмурится, и я вдыхаю его аромат, потому что он стоит слишком близко.
— Да, — говорю я, — поэтому нам нужно как можно скорее убираться отсюда, — беру его за руку, и мы спешим к стойке регистрации.
Кажется, не у меня одной есть секреты.
Мы проходим всю эту волокиту с документами и сдаем багаж. Идем по трапу, а затем занимаем свои места в самолете. Прямо за две минуты до отлета я вижу в проходе свою мать, которая направляется в бизнес класс, и натягиваю капюшон, смотря в окошко. Она не заметила
Здесь довольно тепло, поэтому я снимаю кофту, оставаясь лишь в майке, и достаю из кармана наушники, втыкая их в телефон и окунаясь в волшебный мир «The Neighbourhood».
Но тут до меня доходит одна вещь, и я снимаю наушники, переводя взгляд на парня, который точно так же почти заснул в наушниках. Дергаю за проводки, и он открывает глаза.
— Откуда ты знаешь мою мать? — я опускаю брови, пристально смотря на него.
— Какая разница? — устало выдыхает он и хочет снова надеть наушники, но я перехватываю его руку. — Боже, Мун, — закатывает он глаза. — Когда я был совсем маленький, твои родители часто приходили к нам, потому что наши отцы дружили. Все, теперь отстанешь от меня? — вскидывает он брови.
— Наши отцы были знакомы?
— Тупой вопрос. Как думаешь, если они оба состояли в Семье? Скажу тебе больше, они были как братья, — он засовывает наушники в уши и откидывает голову на сиденье, закрывая глаза.
Еще один факт того, что Крис много скрывает от меня. Хотя, я должна была догадаться. Собираю волосы в пучок и прислоняюсь лбом к стенке, желая насладиться несколькими часами сна.
***
Мы прилетаем в полтретьего утра. Спросонья я мало что понимаю, поэтому как верный песик следую за Шистадом, который забирает наш багаж и ловит нам такси. Мамы я поблизости не вижу, поэтому шанс остаться незамеченной возрастает.
В салоне машины стоит приторно-сладкий запах, и все время поездки моя голова торчит в открытом окне, чтобы меня не стошнило. Я живу ближе, чем Крис, поэтому через двадцать минут такси останавливается около моего двора, я лениво беру сумку и плетусь на задний двор, чтобы забраться через окно. Крис, к слову, был очень молчалив и даже не сказал ни единого едкого слова на прощание. Оно и к лучшему.
Окно открыто, и я хмурюсь, но затем вспоминаю о последней ночи в своем доме. Закидываю сумку и ступаю на выпуклое место в стене, прыгая и подтягивая себя руками, плюхаюсь на подушки, которые разложены по полу.
Включаю свет и оглядываю свою комнату. Все чисто, нет ни единого намека на то, что в мой дом ворвались люди Круэла с оружием. Честно, страх присутствует, и я беру статуэтку, подсвечивая фонариком себе путь по всему дому. Обойдя его, я прибываю в неком шоке. Все стоит на своих местах, а входная дверь не выбита. Посуда покоится в тумбочках, мебель на своих местах и даже разбитые рамки в отличном состоянии.
И что мне думать? Это убийцы решили прибраться или это Вильям попросил своих ребят? Может, это Нура и девочки? Или это у меня глюканы из-за перелетов?
Боль в боку дает о себе знать, и я вспоминаю, что хотела выпить обезболивающее. Достаю с верхней полки на кухне небольшую коробочку и запиваю белую таблетку водой, решая принять душ. Заклеив рану, я натягиваю свою любимую пижаму со слоненком Дамбо (кигуруми) и с разбегу прыгаю на кровать, ликуя, что наконец-то в своей кроватке. Любимом и неповторимом месте. Сон настигает моментально.
***
12:00. 31 июля. 2017 года.
Jacquees — B.E.D.
— Милая, — меня будит ласковый голос матери, и я улыбаюсь сквозь сон, открываю глаза и тут же поднимаюсь, крепко обнимая её. — Задушишь, — усмехается мама, и я извиняюсь, отстраняясь.