Red Notice (Russian Edition).
Шрифт:
— Вовсе нет. Олигархи — чудовища, и вообще надо же с чего-то начинать, — cпокойно возразил я.
Я, видимо, задел за живое, и атмосфера встречи полностью изменилась. И зачем я заговорил об этой статье? Мне хотелось завоевать расположение Елены, а не рассердить ее. Я сменил тему, но урон уже был причинен. Прощаясь, мы формально поцеловались в обе щеки. Я был сильно увлечен этой женщиной, но проявил непростительную бестактность в отношении ее родины. Возвращаясь домой, я был уверен, что никогда больше ее не увижу. Весь остаток вечера я бранил себя за испорченное свидание и не мог избавиться от чувства, что рабочие
Фонд по-прежнему испытывал затруднения, российская экономика все еще не выкарабкалась из кризиса, а олигархи, судя по всему, готовы к наступлению на наши последние активы. И в работе, и в отношениях с этой недосягаемой женщиной я словно натыкался на стену. Обуреваемый страстями, я час проворочался в кровати, тщетно пытаясь уснуть. В конце концов взял телефон и позвонил другу — Алану Каллисону из газеты «Уолл-стрит Джорнал». Уже почти пробило полночь, но это не имело значения. Алан всегда засиживался допоздна, поэтому я мог застать его и поговорить. Я пожаловался ему на неудачное свидание, и он выразил мне обычные в таких случаях соболезнования. Где-то на середине душещипательной истории я упомянул имя Елены.
— Постой, — перебил меня Алан, — у тебя было свидание с Еленой Молоковой?
— Вообще-то даже два.
— Ого, Билл, это само по себе большое достижение! За ней многие пытаются приударить.
— Эх, видно, кому-то повезет больше. Я все испортил.
— Ну и забудь. В Москве миллион красивых девушек.
Я пожал плечами и тихо произнес:
— Таких, как она, нет.
Алан не особенно сочувствовал, и мы вскоре попрощались. В итоге мне удалось-таки заснуть, и на следующее утро я был полон решимости жить дальше и забыть о Елене. Человек я занятой, работы полно, вокруг и правда много других красавиц, стоит только пожелать...
Только вот желал я не этого. Да и забыть о Елене никак не удавалось. Через неделю после ужина в «Мао» я решил, что надо исправлять ситуацию.
Но как?
Как возобновить контакт и не выглядеть, будто в чем-то оправдываешься или что-то доказываешь? Все, что я запомнил, кроме того, что Елена не согласна со мной по поводу олигархов, это история о том, как она потеряла отца. Он умер от сердечного приступа три года тому назад. Елена рассказала, что он умер скоропостижно, а самое ужасное — что она не успела с ним попрощаться и слишком многое осталось невысказанным.
История ее отца напомнила мне о недавно прочитанной книге «Вторники с Морри». Я написал Елене короткую записку, положил в конверт вместе со своим экземпляром книги и попросил Алексея доставить в офис Елены. В письме было сказано:
Дорогая Елена!
После того, как ты рассказала мне о своем отце, я не мог не думать о тебе, читая эту книгу. Она о человеке, умирающем от неизлечимого недуга. Он стремится, пока остались силы, высказать накопившиеся за долгую жизнь мысли. Не знаю, найдется ли у тебя время прочесть ее, но надеюсь, что она тронет твое сердце так же, как тронула мое.
С теплотой о наших встречах,
Билл
Признаться честно, я не очень-то рассчитывал на успех этой затеи, хотя книга действительно произвела на меня сильное впечатление. Отправляя экземпляр Елене, я боялся, что она воспримет это как-то иначе, мол, я троянским подарком пытаюсь проникнуть в ее сердце.
Прошла неделя.
— Билл, вам звонок от Елены Молоковой.
Сердце участило стук. Я поднял трубку.
— Да?
— Здравствуй, Билл.
— Здравствуй, Елена. Ты... ты получила от меня книгу?
— Да.
— И как? Нашлось у тебя время прочитать?
— Да. — Ее голос звучал мягче, чем раньше. Я не мог утверждать наверняка, но, казалось, вуаль непроницаемости приподнята.
— Понравилась?
Она вздохнула:
— Очень. Я только что закончила читать, и книга действительно тронула меня до глубины души. Спасибо тебе.
— Я очень рад. То есть, я хочу сказать, пожалуйста. Не за что.
— А еще я была удивлена...
Теперь ее тон слегка изменился, и в голосе появились теплые нотки, приоткрыв личное пространство, которое раньше оставалось для меня недоступным.
— Да? Чему же?
— Ну, я совершенно не представляла, что ты такой чуткий человек.
Я почувствовал ее улыбку.
— Да ладно, я не знаю, настолько ли я чуткий.
В разговоре возникла пауза.
— А скажи, ты... не поужинаешь со мной еще раз?
— Да.
Через несколько дней мы встретились в «Марио». Это был дорогой итальянский ресторан, некоторые посетители походили на мафиози, но там отменно готовили самые разные и очень вкусные блюда итальянской кухни. Я пришел первым и занял позицию у барной стойки, а когда метрдотель подвел Елену, подумал, что он ошибся, так изумительно она преобразилась. Светлые волосы, раньше собранные в тугой пучок, мягкими локонами ниспадали с плеч. Помада красного оттенка выразительно очерчивала линию губ, а черное платье было более облегающим и стильным, чем все костюмы, в которых мне доводилось ее видеть. Она была не просто красивой, а необычайно притягательной. Похоже, для нее это было первое настоящее свидание со мной.
Мы сели за столик. На этот раз мы не касались олигархов, корпоративного управления или работы, а рассказывали друг другу о себе и своей семье, о мечтах и планах — о том, что говорят двое, когда хотят узнать друг друга поближе. Это был прекрасный вечер. Когда настало время прощаться, я притянул ее к себе за талию и поцеловал. Елена не противилась и ответила на мой поцелуй.
После этого мы каждый день говорили по телефону. Я был бы рад видеться с ней каждый день, но Елене удавалось выкроить на меня время только раз в неделю, а то и реже. Так продолжалось три месяца: вкусные ужины, интересные беседы и страстный поцелуй на прощанье. Мне хотелось большего, казалось, что и ей тоже, но я никак не мог придумать, как сделать следующий шаг. Тогда я решил, что нужно поступить стремительно, но романтично.
Приближались майские праздники, когда многие уходят в отпуск на десять дней. Я позвонил Елене во второй половине дня и спросил:
— Как ты смотришь на то, чтобы слетать со мной в Париж?
Она замялась. Разумеется, я был далеко не первым мужчиной, желавшим умчать ее на край света, и мы оба понимали, что произойдет, если она согласится.
— Мне нужно подумать, Билл, — сказала она после небольшой паузы.
Перезвонила она минут через десять.
— Я буду рада поехать с тобой, если мне дадут визу.