Редкая птица
Шрифт:
Мне показалось, что кричит котенок…
Я поняла, что это не пустые угрозы, девочка смертельно боится этих двоих, и они выполнят то, что обещают.
– Не нужно, не трогайте ее. Я все сделаю.
– Ну вот и славно.
Я раздевалась и плакала. Вернее – просто слезы катились из глаз, и я не могла их удержать. Действовала механически, как в полусне. Услышала, словно издалека, голос Марты:
– Нет, чулочки оставь, это сексуально… Нагая, я стояла посреди комнаты в свете ламп, под объективами видеокамер, с омерзением
Но вместо этого лампы стали медленно тускнеть, Марта снова обошла вокруг меня, разглядывая.
– Красивая… Жаль, что трогать тебя не ведено. – И добавила с усмешкой:
– Пока… Малышку мы отправим спать, если ты обещаешь себя хорошо вести. Ну?
– Да, – прошептала я.
– Не-е-т. Ты скажи: «Милая Марта, я буду во всем послушной». Не слышу!
– Марта, я буду послушной.
– Ми-и-лая Марта…
– Милая Марта, я буду послушной.
– …во всем.
– Во всем.
– Умничка. И называть теперь ты меня будешь только так: Милая Марта.
Повтори!
– Милая Марта.
– Нежнее!
– Ми-и-лая Марта…
– Уже лучше. Всю фразу! Ну!
– Милая Марта, я буду послушна во всем. Она подошла совсем близко, от приторного запаха духов меня чуть не стошнило.
– Вот такой ты мне нравишься, детка. – Она провела ладонью по щеке, и судорога гадливости пробежала по телу, я покрылась «гусиной кожей». Марта расценила это по-своему:
– Что, девочка, уже нравится?.. Со мной ты узнаешь, что такое любовь.
Настоящая любовь…
Она повернулась и пошла к выходу, бросив на ходу:
– Займись ею, Док. Малышка – спать. Мы остались вдвоем с Доктором. Он оглядел меня брезгливо-равнодушно и скомандовал:
– Пошли!
– Можно мне одеться?
– Потом.
Мы прошли в настоящий медицинский кабинет. Доктор деловито осмотрел меня, усадив в гинекологическое кресло, спросил, на что я жалуюсь, взял кровь из вены.
Все было так, словно я пришла на обычный прием в консультацию. Только аппаратура здесь побогаче.
– Между прочим, это очень дорогой анализ, комплексный. Он выявит все, даже наличие хронических вялотекущих воспалений.
Он говорил так буднично и с явной гордостью профессионала, что захотелось даже спросить: «Сколько я вам должна?» Я успокоилась и осмелилась задать вопрос:
– Зачем все это? Док пожал плечами.
– Бизнес.
– Порнофильмы?
– Поживешь здесь, узнаешь.
– А вы не боитесь, что меня будут разыскивать?
– Кто?
Действительно, кто? У меня ведь в этом городке знакомых – никого, кроме Володи, да и после всего происшедшего я уже стала сомневаться, был ли он вообще… В Москве меня хватятся не раньше, чем через месяц… А за месяц… Я вспомнила Марту, и тело снова покрылось мурашками.
– Замерзла? – по-своему понял Доктор. Налил две мензурки спирта, протянул мне, достал из холодильника
Я глотнула, запила.
– Можно еще?
– На этот счет указаний не было. – Доктор пожал плечами, налил мне больше полстакана-Сможешь?
Я смогла. Голова сразу поплыла куда-то. И снова почудился плач котенка.
– Котенок плачет, – сказала я. Док посмотрел на меня внимательно, потом вдруг произнес странную фразу:
– А ведь Марта психиатр. Хороший психиатр. Иди спать.
Он нажал кнопку на столе, вошел здоровый парень, я прикрылась руками, потом подумала: а, все равно.
– Проводи девочку.
– А одеться? – Языком я уже вяло ворочала.
– Утром.
Парень повел меня через двор во флигель. У двери стоял еще один.
– Что, новенькая? Для съемок, или как? Парень разглядывал меня, буквально ел глазами, – я вспомнила, что на мне лишь чулки и туфли. С Доком я об этом просто забыла.
– Шеф решит.
В комнате было две кровати, на одной спала девушка. Дверь закрылась, щелкнул замок. За занавеской из полиэтилена оказались душ и унитаз. Меня вырвало. Потом я, наверное, час стояла под душем. И все казалось, что где-то за стеной плачет и плачет котенок, которого мучают…
…Это произошло, когда мне было лет одиннадцать или двенадцать. Подружка у меня заболела, не школьная, а из дворца пионеров, ну я и поехала навестить. Жила она далеко за «Каховской», потом еще на автобусе. Домов там много строилось. Я шла, искала адрес, потом увидела дырку в заборе, решила через стройку – быстрее.
И вдруг услышала – в недостроенном доме буквально кричит котенок. Я нашла лестницу, поднялась на второй этаж, потом на третий. Прошла через пролет по деревянным сходням. И тут увидела двух ребят, подростков. Один прижал котенка к полу, методично бил по голове, приговаривая:
– По ушам гниде, по ушам…
Другой сосредоточенно и усердно приматывал проволокой к кошачьему хвосту тяжелый шкворень.
Я замерла на секунду, потом стремительно бросилась к ним – схватить котенка и убежать. И-со всего маха упала на жесткий цементный пол: третий, стоявший за дверным косяком, подставил мне ногу.
Это был парень лет пятнадцати, долговязый, с тонкими бледными губами и близко посаженными маленькими глазками; косую темную челку, угри на щеках, обгрызенные ногти на узловатых пальцах – все это я рассмотрела потом.
– Ты кто така-а-а-я? – едва разжимая губы, спросил он.
– А вы кто такие?
– Ты сме-е-е-лая, что ли? Козел, кто мы такие?
– Мы мэ-э-эстные, – проблеял один из мальчишек, – мы ти-и-хие… и незлобивые…
– Поняла? Тихие мы! Если нас не злить. Так откуда ты взялась?
– Я услышала, котенок кричит, и подумала… Парни засмеялись разом:
– Геша, она жалостливая…
– И тоже незлобивая…
– Возьмем ее в компанию!..
– Она котяток разводить станет…