Редкая птица
Шрифт:
– Нет. Процесс обучения не затронул твой интеллект.
– Это в каком смысле?
– В таком.
– Хороший ответ. Кстати, ты знала Ральфа?
– Кого?
– Ральфа. – Я снова прикладываюсь к бутылке, но при этом за девушкой наблюдаю внимательно – боковым, понятно, зрением. Так и окосеть недолго – или от тягот процесса наблюдения, или от коньяка. И как производственную травму будущее косоглазие никто не зачтет.
– Нет. А кто это?
– И нигде не слышала этого имени?
– Кажется,
– Ну нет, так нет.
– А кто это?
– Круглов.
Девушка снова пожимает плечами.
– Не знаю я никакого Круглова. Похоже – не врет.
– Так где ты познакомилась со своими ухажерами?
– Ухажерами?
– Ну с рэкетирами, или как их там. Я поначалу подумал, что вы групповухой собрались заниматься.
– Так ты… подсматривал?
– Скажем так: смотрел.
– Ну и сволочь!
– Полегче. Нужно же было разобраться в обстановке.
– Ну и как? Разобрался?
– Разбираюсь.
– А как ты на балконе оказался?
– Ты же меня пригласила.
– Через балкон?
– Считай, что я романтик. А что, было бы лучше, если бы я вообще не появился?
– Нет. Извини. Можно тебя спросить?
– Валяй.
– Ты… Ты же убил того…
– Лучше, чтобы он убил тебя? Не дергался – был бы жив. – В последнем своем утверждении я сильно сомневаюсь, учитывая судьбу Айболита со товарищи.
– А если бы он успел и приставил мне нож к сердцу…
– К сердцу – слишком драматично. К сонной артерии.
– Не важно. Ты бы сдался? Из-за меня?
– Милая девушка, как ученый замечу, что в истории не бывает сослагательного наклонения. А в драке – тем более.
– Ты бы не сдался. Я знаю. А меня они бы убили. – Девушка едва не плачет:
– А может, еще убьют… Я сижу тут как дура, все тебе выкладываю, а потом меня убьют…
У Ленки улет. Полный. Надо выводить.
– Он тебя бросил?
– Кто?
– Денис.
– А-а. Это я его бросила. Потому что он – кобель. Не хуже других. Но – и не лучше.
– Ты давно с ним познакомилась?
– Да просто знакомы мы года три. Не помню, где-то еще в студенческой компании…
– А близко?
– Семь месяцев. Прошлый ноябрь был совсем тоскливым… Может, мне следовало к родителям переехать…
– Значит, загулял?
– Дрон, давай не будем больше об этом.
– Хорошо. Так что это за компаньица собралась в твоей квартире? Где ты с ними познакомилась?
– Я с ними не знакомилась.
– А с кем знакомилась?
– Ну ладно, по порядку… Приехала я в Приморск, забрала у соседки ключи, поселилась в квартире. Ну, днем еще так-сяк – море, загар, а вечером пришла – хоть горькую запивай. Тоска.
– А что, на пляже не приставали?
– Приставали, да все не те. Дрон, ты пристаешь к девушкам на пляже7 –
– А как же дворовое воспитание?
– Во всяком воспитании есть свои пробелы. Будем считать, что жигало из меня не получился.
– Значит, ты меня поймешь. У нас одинаковые комплексы.
– Вот уж нет. Я – человек совершенный, как статуя сфинкса в натуральную величину! Так с кем ты познакомилась?
– С мужчиной.
– Да ну!
– Нет, я серьезно. Высокий, спортивный, загорелый. Хотя – в годах.
– Хороший семьянин, морально устойчив, при деньгах, – в тон ей продолжаю я.
– Наверное, так и есть. Насчет семьи я не интересовалась.
– Похвально.
– Иронизируешь?
– Вот уж нет. Познакомились, конечно, не на пляже?
– Нет. Дома.
– В Москве?
– Да здесь. Это был третий вечер в Приморске. Тоска зеленая. Сидела, как дура, перед телеком и попивала ликер. А он позвонил.
– По телефону?
– Да. Спросил Маргариту.
– Хозяйку квартиры?
– Да.
– Ее хахаль?
– Ну и словечки у тебя! Конечно нет. Я видела ее фотографию – даме за пятьдесят, этакая седая, модная. Одета с большим вкусом.
– Понятно. Дворянствующая.
– Как?
– Объявилась сейчас такая категория лиц.
– Ну да. Внешне – похоже. Володя сказал, что у него дела с Маргаритой. А когда узнал, что она уехала, вовсе не расстроился.
– Может, он уже знал об ее отъезде и о том, что трубку возьмешь именно ты?
– Может, и так. Я об этом не думала. Рада была хоть с кем-то поговорить.
– О чем был разговор?
– Да ни о чем. Треп, веселый и двусмысленный. Сам, наверное, знаешь.
– Ага, догадываюсь. Он предложил встретиться?
– Конечно.
– Где?
– На пляже.
– Все-таки пляжное знакомство! А ты говоришь – комплексы.
– Вовсе не пляжное. Он мне по разговору понравился. Не дебил.
– И не толстяк, раз пляж предложил. И тебя рассмотреть, и себя показать.
– Не знаю, как меня рассматривать…
– Не скромничай…
– …а себя показать он сумел. Ни жиринки – крепкий, мускулистый. Хотя ему за сорок.
– Культурист?
– Нет, говорю же. Фактура другая. Он не громоздкий и гибкий. И еще – в нем чувствуется сила. Настоящая.
– Ну надо же!
– Да вот.
– Он тебе понравился…
– Понравился. А что?
– Ничего. «Это смутно мне напоминает индо-пакис-танский инцидент», – пропел я из Владимира Семеновича. – Значит так: волосы короткие, жесткие, с сединой, лоб высокий, выпуклый, у переносья – глубокая морщина, нос прямой, с горбинкой, развитые скулы, тяжелый подбородок. Губы хорошо очерчены, но рот жесткий. Глаза – светло-голубые. Похож?