Регина

Домогалова Елена

— Ты ненавидишь их? — спросил Майенн, даже не сомневаясь в ответе Филиппа.

— Регину я не смогу возненавидеть, даже если она совершит все мыслимые и немыслимые преступления, запятнает своё имя и сравнится в безнадёжности своего падения с последней шлюхой из Летучего эскадрона. Я прощу ей всё, как простил убийство Анны. Ты молчишь и даже не изображаешь удивления? Значит, я не ошибся: в смерти Анны замешаны вы все. Очередной каприз Регины ты выполнил, не задумываясь. Убийство невинной женщины и покупка бриллиантового ожерелья — между ними нет разницы, если и то, и другое становится прихотью возлюбленной. Я не осуждаю тебя, Шарль. Я, наверное, поступил бы так же, если бы Она попросила. Что до Бюсси — его я ненавижу. Потому что никогда

никому не завидовал, а ему — завидую по-чёрному. И если бы я не знал, что Регина не переживёт его дольше, чем на два вздоха, я давно бы убил его. Ещё тогда, когда он хотел вызвать меня на дуэль в таверне.

Шарль не смог сдержать усмешки:

— Ты не первый, кто готов пожертвовать жизнью Бюсси ради счастья Регины. Моя сестрица не так давно назвала его разменной монетой в большой игре. Нам с тобой и то она отводит определённую роль. Прикрытие для них с Региной и грубая физическая сила в крайнем случае. А вот Бюсси, как оказалось, всем только мешает. Слишком непредсказуем, чтобы с ним можно было договориться. Слишком дерзок и самонадеян, чтобы играть по чужим правилам. И слишком крепко связывает руки Регине, а значит, и нам всем. Господи ты боже мой!

Он не выдержал, подскочил с кресла и начал нервными широкими шагами мерить гостиную, громко и эмоционально делясь с товарищем по несчастью тем, что не мог сказать сестре:

— Всё ведь было так замечательно! Ты любил Регину, она была счастлива с тобой, я радовался, глядя на вас. Наша с ней любовная интрижка тоже никому не мешала. Мне иногда даже обидно было, что ты почти не ревновал её ко мне. Не принимал всерьёз меня как соперника. Ты был прав, как всегда до обидного прав. Со мной она просто переспала, когда я понадобился ей с потрохами, когда ей нужно было заполучить мою душу в своё полное распоряжение. А тобой… Тобой она восторгалась, тебе она доверяла, за тебя мечтала выйти замуж. Да-да, можешь мне поверить, она действительно хотела быть твоей женой. Катрин и мой братец кардинал сплели виртуозную, филигранную интригу. Просто не подкопаешься. Регина свела на себе все ниточки, железной хваткой держала всё в своих нежных тонких ручках. Ах, сколько силы было, оказывается, в её хрупком трепетном теле! Как они спелись с моей сестрой! Филипп, ты не представляешь, что они затеяли. Сбывалась вековая мечта Гизов: французская корона почти сияла на голове Генриха де Лоррена. Или даже на моей… Даже мелкие глупости и шалости безумицы Регины не могли спутать карты. Всё было продумано до мелочей. Нужно было рискнуть только раз. Один-единственный раз, а потом всё должно было покатиться, как снежный ком с горы, цепляя одно за другое и лавиной сметая царствующую династию. Вот только этот риск должна была гарантировать Регина. Никому и в голову не пришло сомневаться в её способностях.

Филипп лишился дара речи. Слушая исповедь друга, он на какое-то время забыл о собственной беде. В своё время он явно недооценил Регину. Оказывается, это юное улыбчивое создание давно дало сто очков вперёд опытным придворным интриганкам. Конечно, она не собиралась размениваться на мелочи. Пока он сам пребывал в блаженном неведении, равно как и Бюсси, относительно опасных игр двух умнейших женщин Франции, они вершили судьбы целого государства. Причём делали это на полном серьёзе и так тонко, что никто посторонний об этом даже не догадывался. Сама Екатерина Медичи не подозревала всей степени опасности, нависшей над её семейством.

А Майенн тем временем, вдохновлённый вниманием благодарного слушателя, продолжал свой монолог:

— И вот, пожалуйста, именно Регина подставила всех под удар! За несколько часов переиграла план, месяцами вынашиваемый Гизами. Бюсси, разменная монета в большой игре! Как бы не так! Для неё он дороже всего французского королевства, просто лавровый венец на голове победителя! Она не побоялась ни позора, ни казни — ничего, кроме разлуки с ним. А этот мерзавец тоже хорош! Старший брат называется, надежда

и опора. Пятнадцать лет знать о ней не желал, а теперь, вместо того, чтобы обеспечивать её благополучное будущее, устраивать её семейное счастье и укреплять положение при дворе, он сделал её своей любовницей. Наплевав на свою карьеру и перечеркнув её будущее. Умный, благородный, бесстрашный Бюсси пошёл на поводу у собственных безумных страстей и погубил ту, которую клялся любить и оберегать вечно!

— Я хорошо знаю Бюсси и знаю Регину, — прервал излияния Майенна Филипп. — Готов поклясться, что он в этой истории мало что решал. Выбор был за Региной. И она выбрала. Кому, как не нам с тобой, знать, что единственной её молитвой было его имя. Она была одержима им. И нет на земле такой силы, которая могла бы устоять перед напором её страсти. Разве ты мог хоть раз устоять перед её немыслимой красотой? Разве из твоей воли не плела она верёвок? Или ты не таял мягким воском от прикосновений её обвивающихся вокруг твоих плеч рук, от её тонких пальцев, бесстыдно порхающих по твоему телу? Бюсси я прекрасно понимаю. Но ненависть моя от этого слабее не становится.

— Да к чёрту Бюсси! — яростно выругался Шарль, вспомнив, наконец, за чем именно шёл к Филиппу, — Как будто говорить больше не о ком, как только об этом удачливом герое-любовнике! Регину придется теперь спасать нам с тобой, раз уж старший братец предпочёл менее хлопотную, но более приятную роль.

— А разве мы с тобой ещё можем на что-то повлиять? По-моему, нам остаётся только напиваться в трактирах, утешаться в объятьях красоток с улицы Глатиньи и ждать, — почти равнодушно пожал плечами де Лорж.

— Чего — ждать?! — моментально вскинулся импульсивный потомок Гизов. — Выбираешь самый простой вариант, хочешь забыться? У тебя это так и так не выйдет. Если уж мы с тобой, как последние ослы, упустили эту женщину, так винить в этом надо только себя. Регине сейчас как никогда нужна наша помощь, хоть она сама об этом и не знает. До её возвращения в Париж — а она вернётся, голову даю на отсечение! — её нужно прикрыть. Никто не должен знать, что она сбежала с Бюсси. Катрин сейчас обрабатывает герцога Анжуйского, перетягивает на нашу сторону.

— Герцога?! Подожди, что вы там затеяли опять? — Филипп никогда не участвовал в дворцовых интригах, но чутье на них у него было отменное.

— Не сейчас, — попытался отмахнуться Шарль, понимая, что де Лоржа придётся-таки посвятить в планы Гизов, хотя бы частично, — У нас с тобой другая миссия. Тебе ни в коем случае нельзя покидать Бордо, тем более появляться в Париже.

— А что мне теперь делать в Париже? Этот город пуст без неё. На что там смотреть, если красота покинула его?

— Тем более. Вот и сиди у себя в поместье, не высовываясь. Пусть все думают, что Регина уехала следом за тобой. Что благородный Луи, спасая сестру от притязаний своего сюзерена герцога Анжуйского или от преследований королевы-матери, тут уж кому какая версия больше по вкусу, сопровождает её в Бордо. Регина ведь однажды уже скрывалась в твоём замке, так что это ни у кого подозрений не вызовет. А вот если ты приедешь в Париж заливать тоску вином — слухи поползут очень и очень некрасивые, я бы даже сказал — опасные. Совершенно не нужные нам слухи.

— Нам? — переспросил Филипп.

По своей проницательности он мог сравниться разве что с кардиналом Лотарингским, так что Шарль не видел особого смысла темнить и дальше.

— Ладно, — махнул он рукой, — я тебе всё расскажу, а там решай сам, с кем ты и на чьей стороне будешь биться.

— Послушайте, герцог, я ведь уже говорил, что не принимаю участия в государственных переворотах и интригах Католической Лиги и семейства Гизов в частности, — упрямо покачал головой де Лорж.

— Это не просто интрига, Филипп, — никогда ещё младший Гиз не был таким серьёзным, — это месть. Регина поклялась отомстить королю, а мы с Катрин обещали ей свою помощь. Во всём. Может быть, теперь ты выслушаешь меня?