Регистан где-то рядом (сборник)
Шрифт:
Вскоре трогаемся и мы. Вокруг только снег и огромные валуны с белыми шапками, нависшие над пропастью. Ни кустика, ни деревца. Изредка встретится тонкий, укрепленный в основании камнями прут с цветными, чаще зеленым или красным, лоскутом на конце. Это место захоронения. Значит, распростился здесь когда-то с жизнью безвестный путник.
Миновали одну лавинозащитную галерею, вторую, третью. В них было сумеречно и глухо, потому что лавины, проходя над штольнями, оставили на крышах многометровые сугробы. Зато на выходе слепило глаза от белизны, и снег казался утыканным миллионами блестящих иголок.
Перед въездом в тоннель каждому из нас дежурный
– Гопкалитовые патроны называются, – сказал мне Казючиц.
Их выдают на случай скопления в тоннеле машин и, как следствия, возможной загазованности. Через противогаз с помощью этого патрона можно дышать чистым воздухом даже в отравленной атмосфере. К слову, никто из нашей колонны ими так и не воспользовался.
Сергей Юрьевич неожиданно замолк, углубился в свои записи в тетради. Через пару минут он вновь заговорил:
– Я еще в Союзе выписал массу информации по Салангу. Давайте я вам кое-что о нем напомню.
Севернее города Кабула, сжатый почти пятикилометровыми горными вершинами, находится этот перевал Саланг-Самали на высоте 4122 м над уровнем моря, длина тоннеля 2670 м (ширина 7,5 м, высота – 5,5 м). Подъем на этот перевал составляет 43 км, а спуск – 30 км.
По этому перевалу пролегал когда-то караванный путь через Гиндукуш. Тягуче и медленно поднимались нагруженные тюками верблюды, и голоса погонщиков нарушали снежное безмолвие. Несколько дней полз караван среди полного безлюдья, преодолевая заносы и осыпи, по скальным тропам. Многие века дорога, соединяющая через перевал север Афганистана со столицей страны, была на протяжении девяти месяцев в году непроходимой. Снежные метели, которые часто бушуют здесь даже тогда, когда внизу термометр показывает 20–25 градусов тепла по Цельсию, блокировали дорогу, становясь непреодолимой преградой на пути караванов.
Автомобильная трасса, ведущая наверх, проложена несколько западнее старого караванного пути. Строили ее советские специалисты по соглашению, подписанному в 1956 году. Это была исключительно сложная техническая задача, решить которую пришлось в невероятно трудных условиях. Снежный покров достигал 4–5 м, камнепады и мощные лавины временами заставляли все начинать с нуля. Чтобы уберечься от них, пришлось дополнительно построить несколько железобетонных галерей, которые вместе с пробитым в базальтовой толще тоннелем составляют протяженность около 5 км.
Советские специалисты построили с огромной трудностью эту стокилометровую трассу, по которой постоянно могло осуществляться автомобильное движение. Были сооружены крытые галереи общей протяженностью 2000 м. Украшением трассы и гордостью строителей стал тоннель, пробитый на высоте более 3300 м сквозь каменные толщи Гиндукуша.
В сентябре 1964 года новый Саланг пропустил первую автомобильную колонну и с тех пор верой и правдой служит людям.
Сейчас почти все необходимое идет в республику с севера. Горючее, строительные материалы, техника, продукты, одежда, медикаменты, зерно – десятки тысяч тонн жизненно важных грузов, доставлявшихся раньше по сотням маршрутов, приходится переправлять через Саланг.
Пытались душманы взорвать сам тоннель. К каким только ухищрениям для этого не прибегали. Начиняли взрывчатками машины, идущие в колоннах. Подкладывали в мешки с продовольствием мины с часовым механизмом. Пытались даже совершить организованное нападение на тоннель, взрывчатки
Чтобы преодолеть перевал Саланг, начальнику автоколонны следует учитывать при инструктаже водителей буквально все: как выполнять контрольный осмотр, порядок эвакуации неисправной и поврежденной техники, пользование тормозами и двигателем при спуске. И, конечно же, отражение нападения душманов на колонну.
Саланг пропускает за день до 1500 машин, хотя рассчитан на 1200 в сутки. Чтобы избежать несчастных случаев, которые происходили раньше, пришлось установить жесткий график движения: один день колонны идут в сторону Кабула, другой – в обратную.
Я помню эту трагическую аварию в начале ноября прошлого 1982-го, когда в тоннеле встретились две колонны, сломавшийся грузовик перекрыл движение в обе стороны. Образовалась большая концентрация угарного газа, погибло много людей, в том числе и советских водителей. Теперь таких аварий не должно быть из-за графика движения.
Но вот и тоннель, знаменитый Саланг, венчающий собой перевал Замистан. 3300 м над уровнем моря – это надо привыкнуть, чтобы жить здесь и нести службу. Становится очень холодно. Облака – вот они, рукой подать. После изнуряющей жары и пыли в Пули-Хумри мне он показался курортом (чистый горный воздух, ледяная вода). Но водители называют его «пронеси господи» (в гололед, ливни, во время снежных лавин, при скоплении машин он опасен). Для тех, кто обслуживает Саланг, особенно зимой, это – «самое растреклятое место на земле» (тоннель с галереями – длина 4,5 км – постоянно заносит снегом «под козырек» – на 6–7 м, а движение прервать – значит, лишить людей продовольствия, топлива и всего необходимого для жизни. Вот и приходится, забыв о себе, о морозе работать, работать – и сутки, и другие). Те же, кто регулирует на перевале движение (когда скапливается много машин, и каждый пробует на тебе свой бас, потому что именно ему надо проехать первому), говорят коротко: «Саланг он и есть Саланг!»
Совсем недавно сошли две лавины. Одна из них накрыла домик, нечто среднее между общежитием и гостиницей. Лавина выдавила окна и двери и, словно насосом, стала «шпиговать» снегом комнаты.
Представляю, как это было неожиданно и опасно для ночевавших там людей, которые выбрались через слуховое окно с другой стороны в белье и побежали босиком по снегу…
Наша техника неожиданно встала. Кому-то срочно потребовалась помощь. Обгоняя колонну, помчался вперед «УАЗик». Оказалось, легла набок, загородив дорогу, «бурубухайка», тот самый автомобиль, который не захотел почему-то «обувать» афганец-водитель. Тут же вызвали спасательную технику, и вскоре путь снова стал свободен.
И опять замелькали повороты, галереи. Только теперь уже дорога бежала вниз, навстречу зеленой траве и плодоносящим деревьям. Вроде бы и речка стала пошире, но буйствовала по-прежнему, падала с базальтовых уступов, разбиваясь на тысячи серебряных осколков.
С моим водителем Александром Казючицем много не поговоришь. На все вопросы отвечает односложно и даже вроде бы стеснительно: что, мол, про себя рассказывать? Хотя я знаю, что он один из лучших водителей батальона и, как сказал комбат, «со стопроцентным коэффициентом надежности». А путь у нас еще долгий, до самого Кабула. И целая ночь впереди, с ужином, с неторопливыми беседами, с привычно осторожным сном.