Регулюм
Шрифт:
– Вот и ответ, – разочарованно проговорила Диана, посмотрев на Дарью с надеждой, что та ее поддержит. – И это лучшие из мужчин?
– Они хорошие, – серьезно сказала Дарья. – Только не знают об этом.
Вадим засмеялся, улыбнулся и Стас.
– И на мой взгляд, – продолжала девушка, – есть еще один вариант решения проблемы.
– Ну-ну, какой же? – с легким удивлением подбодрила ее Диана, не ожидавшая от простой кассирши банка оригинальных суждений.
– Надо завлечь вашу маршалессу на Марс. Она ведь абсолютница и сможет туда добраться без космических ракет?
– Это ж какими пряниками
– Гениально! – хлопнула ладонью по столу Диана, заставив всех вздрогнуть. – Это отличный шанс, герои! Она наверняка знает о существовании матричного стратегала, но вряд ли имеет к нему доступ. Если ей пообещать этот доступ…
– А ведь и в самом деле, – почесал в затылке Вадим. – До чего же простая идея! Одним ударом ликвидировать и стратегал и старуху. Только вот как мы заставим ее поверить в нашу дезу?
– Зачем же – дезу? Мы сообщим правду! Пусть попытается реализовать свой вариант мироустройства.
Мужчины ошеломленно уставились на агентшу СТАБСа.
– Ты всерьез дашь ей код доступа?
– Я его еще сама не знаю, – беззаботно отмахнулась Диана, – но узнаю. А воспользоваться доступом маршалессе все равно не удастся. Матричный стратегал требует модального управления.
– Что это значит?
– Его информацией может воспользоваться только пара: мужчина плюс женщина. Половой тест, основанный, как бы вам смешно ни показалось, на самом сильном чувстве общности и причастности – на любви.
– Но фундатор же им пользуется…
– Фундатор самодостаточен, как и любой марсианин: он – существо двуполое.
В комнате наступила тишина. Информация была неожиданная и крайне интересная, ее надо было переварить. Наконец Стас опомнился:
– Но ведь это риск!
Все посмотрели на него с одинаковым сожалением, даже Дарья, и он, вспыхнув, повысил голос:
– Вы не поняли! Я не о себе беспокоюсь. Допустим, наш план сработает и маршалесса доберется до стратегала. А вдруг ей удастся его подчинить?
Еще одна пауза. Тихий вздох Дарьи, чьи просиявшие глаза подействовали на Стаса не хуже глотка тонизирующего напитка.
– Ну уж дудки! – пробормотал Вадим. – Я не хочу, чтобы основная реальность стала похожа на ту, из «хрономогилы». Ядерной войны не будет!
– Почему бы тебе не посоветоваться с отцом? – предложил Стас Диане.
– Он далеко отсюда.
– Как это – далеко? – не понял Вадим. – Мы же еще сегодня днем с ним встречались.
– Это был «базовый» папа, биологический, а «главный» сейчас далеко от Земли и вообще от Регулюма.
– Двойник, что ли?
– Потом объясню.
– Ну, хорошо, пусть тебе нужен «главный» отец, разве нельзя с ним связаться?
– Попробую вечером. Пошли-ка домой, уже поздно.
Вадим с готовностью встал. Панов тоже поднялся, но Диана его остановила:
– Вы сегодня ночуете здесь. Утром я за вами зайду. В холодильнике молоко, яйца, мясо, в баре шампанское, вино, водка, коньяк, пиво. Отдыхайте.
Она стремительно вышла, не давая Стасу времени на размышления, Вадим последовал за ней, и молодые люди остались одни. Некоторое время смотрели друг на друга, испытывая неловкость и странное чувство неуверенности. Стас попытался улыбнуться.
– Что
– Шампанское, – несмело отозвалась девушка.
Стас ожидал, что она кинется догонять Диану, но Дарья этого не сделала, и он тихонько подавил вздох облегчения.
– Может быть, хочешь есть? Могу чего-нибудь приготовить, я умею.
– Я не голодна. Разве что кофе…
Стас обыскал холодильник хозяйки, бар, нашел конфеты и колбасу, расшевелил Дарью, чтобы она сделала бутерброды, и они уселись по обе стороны журнального столика в углу комнаты. Включили торшер. Мягкий оранжевый свет сразу сделал комнату уютной, и оба повеселели, вдруг преодолев первый порог двусмысленного замешательства и стеснения.
Выпили по глотку шампанского. Постепенно разговорились. Дарья рассказала о своей жизни: оказалось, что она была замужем, но через полгода после свадьбы муж погиб на стройке, и она осталась одна. Это известие не слишком огорчило Стаса, он ожидал услышать нечто подобное и почувствовал себя свободней. Рассказал в свою очередь о себе, о том, как из преуспевающего книжного издателя превратился в абсолютника, и тема их беседы сдвинулась в область бытия, не известного большинству людей.
– И вот теперь я вижу все изменения реальности, – закончил свой рассказ Панов, хмельной от шампанского и близости девушки, которую любил (борясь с вредной мыслью: ты любил другую, не эту Дарью…) и хотел. – Регулюм изменяется ежесекундно, Равновесия – первое и второе – корректируют реальность каждое в соответствии со своими понятиями, желаниями, намерениями и планами, воюют между собой, жизнь кипит, а я все это замечаю. Представляешь? Думал ли я когда-нибудь, что основным формирующим фактором Вселенной является не ее саморазвитие, а влияние полей информации, образованных каждым ареалом разума в регулюмах? Мечтал ли стать тем, кем стал? Да никогда в жизни! Меня просто поставили перед фактом, можно сказать, подставили, зарыли в меня чужие знания и бросили. Можно такое выдержать и чтобы крыша не поехала?
– Ты же выдержал? – тихо сказала Дарья, забравшись на диван с ногами.
– Выдержал… – с неожиданно прорвавшейся горечью усмехнулся Стас. – Если бы можно было вернуться в прошлое и освободиться от этого груза… жил бы и горя не знал!
Дарья сочувствующе покачала головой.
– Ты просто устал. Отдохнешь, и все будет видеться в другом свете. Ведь ты почти всемогущ, разве нет?
– Да на фиг мне это всемогущество! – махнул рукой Панов. – Я не готов его применить. Диана может сто раз называть меня героем, но я не герой. – Он криво усмехнулся. – Так что можешь разочаровываться во мне уже сейчас.
– Но ты так много сделал! Не побоялся стать абсолютником, прочитал Знания Бездн, сражался за свободу и жизнь друзей…
– Вынужденно, – уже более спокойно сказал Стас. – Каюсь, я любопытен, вот и влез в это дерьмо по уши… извини… а теперь вот не знаю, как из него вылезти.
– Ты же хотел передать эй-канал…
– Эйконал.
– Эйконал Вадиму…
– И сейчас не против. – Станислав залпом допил шампанское, голова закружилась сильнее, и жизнь перестала казаться беспросветным лабиринтом неожиданных поворотов, тупиков и бездонных пропастей. – Я не трус, но это не мой путь, понимаешь?