Реи?с
Шрифт:
С дороги, метрах в тридцати от падения вертушки, за лесополосой слышался нарастающий рев моторов и лязг. Не встречая сопротивления, российская бронеколонна медленно продвигалась в сторону Бойковского.
* * *
– Землячок, закурить не будет?
Конопатый ефрейтор вопросительно смотрел на Пашу из-под каски.
– Мы не курим, братан, – за двоих ответил Петя.
– Это правильно, – ефрейтор провел рукой по лицу, стряхивая пыль, и ухмыльнулся. – Здоровенькими помрете, – и безо всякого перехода задал следующий вопрос: – А вы откуда такие красивые?
– Из штаба округа, – просветил любопытного стрелка
– А, ну то-то я гляжу, – тут же стал развивать тему конопатый. – Какой на вас прикид крутой. Там выдали? – теперь он обращался к Петру.
– На продскладе, – Петя тоже отвечал односложно, не изъявляя особого желания вступать в разговор.
– Ага. Щас. Рассказывай.
Ефрейтор полез в карман, вытащил мятую пачку, поднес ко рту и попытался губами ухватить сигарету. В этот момент БТР сильно тряхнуло, и пачка выпала у него из руки и улетела куда-то вбок.
– Вот черт, – беззлобно выругался солдат и счел нужным пояснить: – Последняя. Была.
Паша с Петей промолчали.
– Не, а все же, – не отставал прилипчивый вояка, – где такие камоки получили?
Петя смерил его взглядом:
– Сказано ж тебе, в «Военторге». В Биробиджане.
– А это где?
– В Америке, б… – Петя начал раздражаться. – Ну чего пристал?
Ефрейтор недоверчиво покрутил башкой.
Насчет Америки Петя соврал только наполовину. Камуфляжи на обоих и вправду были загляденье. Американские. Даже лейблы не китайские, а родные. Материя легкая, с пропиточкой, зеленая, но не крокодилья, а с пустынной искоркой-печалькой – типа ветераны-ветераны. Друзья купили их по наводке Гитлера в магазине «Охотник» на Большой Садовой в центре Ростова.
– Это идеальная комбинация для охоты на крупного рогатого врага, – пошутил владелец лавки Никон Приземистый, слывший на всю округу спецом по охотничьему и рыбачьему прикиду. – По сезону просто один в один. Под мышками и в паху окошки в сеточку – яйца не преют и комарики не духарятся.
– Хау мач?53 – спросил Петя.
– Двести, – хихикнул Никон. – Сач мач54, ребятки.
– Рублей? – попытался скрыть удивление Паша.
– Золотых, – засмеялся Никон. – Как в стране дураков.
– Щас позырю, остались ли золотые, – Петя вытащил из кармана ТТ и бережно положил его на конторку. – По ходу, не найду.
– Ребята, все нормально, – потускнел и попятился Никон. – Мы же вчера переоценку сделали. Сто пятьдесят.
– Тебе налоговую сейчас организовать или через полчаса? – Паша полез в карман.
– Я все понял, мужики, вы охотники-профессионалы. Профессионалам скидка – пятьдесят процентов. То есть сто.
– За оба? – Петя, который в юности занимался боксом, понял, что соперник в нокдауне и можно добивать.
– Ребята, честно, если я продам оба вместе слитно за сто, я наварю всего двадцать. Это прямой путь к разорению.
– Мы пошутили, все нормально, – успокоил его Петя и отсчитал сто пятьдесят долларов: две мятые засаленные бумажки по пятьдесят, две по двадцать и десятку.
Никон хотел было посмотреть одну купюру на свет, но решил подождать, пока «охотники» не выйдут из магазина.
У поворота на Успенку колонна остановилась. Майор Гарифуллин по рации всем передал: «Земля», – вышел из своего «Тигра», подошел к БМП номер 231 и знаками показал прикомандированным сойти с брони.
Друзья, пошатываясь, слезли на землю и начали выбивать
– Все, мужики, дальше сами! – успел крикнуть Гарифуллин, прежде чем его оторванная голова сбила Пашу с ног.
Тот упал на спину, увлекая за собой друга.
Кругом все взрывалось и горело. Самая мощная современная система залпового огня «Смерч» работала по наводке Дронова аж от самого Мариуполя. Внутри танка метрах в тридцати БК сдетонировал с такой силой, что гигантской силы столб огня вырвал и подбросил башню, как игрушечную. Она с лязгом и скрежетом грохнулась на БМП, на броне которого еще минуту назад мирно пылились Петя с Пашей и приставучий ефрейтор с товарищами. Десантников, которые оставались на броне, держась за рамы, и след простыл – словно испарились. БМП охватило пламя. Наконец, что-то взорвалось внутри и у бронемашины. Башня танка съехала с ее брони, как крышка с гигантской кастрюли, перевернулась и накрыла обезглавленное тело Гарифуллина.
Обстрел прекратился так же неожиданно, как и начался. Остановившаяся колонна еще взрывалась и горела, а Петя с Пашей коротким перебежками, падая при каждом взрыве и вновь понимаясь, передвигались в сторону какого-то одноэтажного строения на левой стороне дороги, напоминавшего коровник. До Успенки оставалось чуть больше километра.
Пока Мачек с Эндрю отлеживались в лесополосе рядом с не приходившим в сознание генералом, дым от горящей колонны полностью закрыл дорогу. Воспользовавшись этим, спецназовцы стали поспешно собираться: повесили на себя по паре РПГ каждый, а Мачек еще умудрился подхватить пулемет. Они переложили генерала на носилки, бросили ему в ноги три автомата и, сгибаясь под тяжестью оружия и генеральского тела, в стелящемся дыму перебежали дорогу позади колонны. Не успели они добежать с носилками до коровника, как начался новый обстрел.
Один из снарядов разорвался недалеко от уткнувшихся в землю спецназовцев. Обдал их жаром взрывной волны и присыпал землей.
Когда обстрел стих, Андрий повернулся на бок, потряс головой, протер от грязи глаза и понял, что контужен. В киселе перед глазами плавали черные мушки. Ему показалось, что тело Мачека, который, падая, накрыл собой генерала, словно парило в воздухе рядом с ним. Но это был обман зрения, следствие контузии. Мачек лежал без движения. Генерал, наоборот, пришел в себя и, задыхаясь, пытался освободиться от безжизненного тела поляка. Андрий встал на колени, помог Дронову сдвинуть тело, перевернул поляка на спину и понял, что Мачек убит. Все лицо его было в крови. Он не дышал. Пульса не было. Из шеи торчал длинный зазубренный кусок метала.
– Ни х…я себе командировочка, – выдохнул Петя, когда обстрел прекратился. – Я, б…дь, на это не подписывался. Пусть Книжник сам здесь воюет.
Во время обстрела друзья сидели, прислонившись к кирпичной стене, на соломе, перемешанной с навозом, закрыв уши руками. Земля подпрыгивала, стены тряслись, потолок из шифера местами осыпался. Коровы, не переставая, мычали хором, подпевая обстрелу и в такт тряся головами.
– Это да, – Паша постучал себя по ушам. Обстрел кончился, но коровы продолжали реветь, и ему казалось, что этот звук шел откуда-то прямо изнутри его головы. – Петя, надо как-то, б…дь, выбираться отсюда. До Донецка при таком раскладе мы ни живыми, ни мертвыми не доберемся.