Реинкарнация с подвохом. Книга 2 Реставрация новостройки
Шрифт:
И забухикала, закряхтела кашлем - пыль бросилась в глотку, облепив все колючей сухостью. Собирая ее слюной и сплевывая, куда попало, я ухватилась за пряжку ремня и мысленно перекрестилась. Досчитала до пяти... Не смогла преодолеть ужас перед предстоящим и досчитала до десяти. Тех яростно пролаял мне в лицо что-то оскорбительное. Я заскулила и пискнула:
– Стой!
Хакар-гар уловил эту пародию на воинственную команду. Замер, подняв левое крыло, и как бы отгородил меня от тех, кто напирает на нас со стороны. Я съехала по его плечу до корявых локтевых пальцев. А дальше он просто стряхнул меня на спину Рух-ары, вновь занявшись пылевой завесой. У меня же вдруг включилась некая твердая готовность
Некогда мне обещали, будто эти небольшие ножички Внимающих заточены просто на диво. И способны перепилить ногу обра. Я принялась пилить этот канат: без паники, без лишних движений и даже оглядок вокруг. Пилила, пилила, и довольно быстро перепилила. Но шея дернувшейся Рух-ары так и не оторвалась от земли. Присмотревшись, я заметила Теха, что повис на второй веревке недалеко от затылка. Он методично работал челюстями, и под его зубками уже распускалась хризантема перетертых лохматых кончиков волокон.
– Крылья!
– обрушился на меня окрик Вутардара, и я задрала голову.
Он пронесся над нами. Я успела заметить, как дернулся его арбалет, и расслышать невдалеке отчаянный вопль с матюгами. Видимо, северянин имел в виду, что и крылья бедолажки прихвачены путами. А через минуту уже материлась я: в длиннопалую ладошку, что росла из левого плеча Рух-ары, впилось нечто, напоминающее абордажный крюк. Веревка от него уходила за границу пыльного облака и была натянута, как струна. Это какую же боль должна испытывать моя бедная девочка?! В ответ на крик человеческой души она сипло простонала мне жалобу на боль и страх. Да с такой безнадегой, что сердце с болезненным хрустом раздавило в груди. И бессердечное тело моментально оккупировала ярость. Тех догрыз веревку, спрыгнул с поднимающейся шеи нартии прямо мне на спину и предупреждающе вякнул. Я обернулась и наткнулась взглядом на злобно скалящегося мужика, который подбирался ко мне. Три секунды на то, чтобы ворваться в его тупую башку. Еще пять, чтобы нащупать нужные точки, и он позабыл, как дышать.
– Следи за ними, - выдохнула я через плечо и завозила ножиком по дергающейся веревке.
Не отвлекаясь от процесса, почувствовала, как Тех покинул пост на моем хребте. И почти тут же за спиной гневно возмутилась жертва ядовитого укуса. Я не удержалась: глянула через плечо и полюбовалась сутулым длинноруким субъектом. Тот дико выплясывал и рубил землю под ногами уродливым топором. Тех, конечно, увертлив, но как он неосторожен!
– Не двигай крылом! Замри!
– предупредила я Рух, и недорезанная веревка лопнула.
Она не справилась с рефлексом. Но я, вцепившись в крюк, бросилась пузом на пытающееся взмыть крыло. Нартия взвизгнула. Жестоко, но необходимо: крыло вернулось на место. Тех рявкнул, я обернулась. Малыш полз по спине очередного любителя крылатых трофеев. А тот крутился, как сумасшедший, пытаясь дотянуться до помехи на хребте. Его коллега, не обращая внимания на проблемы соседа, несся на меня, азартно помахивая какой-то заковыристой железкой. И совершенно проигнорировал тот факт, что шея нартии обрела свободу передвижения. У меня не было нужды досматривать до конца - я занялась крюком. Беспощадно взрезала кожу на пальце Рух и принялась выковыривать острый загогулистый кончик, не желающий выпускать добычу. Нартия взревела от боли! И на манер вояк, прижигающих свои раны, прикусила зубами нечто не слишком твердое, заверещавшее на одной
– Потерпи, милая!
– уверенно проорала я, подныривая под мотающуюся шею.
– Второе крыло и мы свободны!
Не знаю, скольких там, в тылу пленницы укокошил Хакар-гар, но нам достались еще двое. Никогда бы не подумала, что способна на такое кровожадное злорадство. Рух с Техом предоставили мне идеальную возможность провести операцию, не отвлекаясь на пустяки. Но, я не смогла отказать в удовольствии своей новорожденной мстительности. Пару раз отвлеклась, дабы запечатлеть в памяти искаженные лица укушенных. И того, что с перекушенной гигантскими зубами спиной умер моментально. И того, что прожил еще достаточно долго, прочувствовав атаку отравленной ядом лайсака крови на сердце.
Теперь на передовой линии обороны помимо пасти активизировались окровавленные, но дееспособные когтистые локти Рух. Можно было заняться последними двумя веревками. Эти неведомые ловцы нартий были оперативны, как пчелы, встречающие нежданных гостей. И трудолюбивы, как муравьи. Не знаю, сколько времени пеленали легкомысленно попавшуюся нартию, но охотники не обошли вниманием ни единой подвижной части ее тела. Я закончила со спиной и занялась, пардон, задницей, пробираясь к ней по жесткой кольчужной спине, утыканной острыми шипами. Теху-то хорошо! Проскакал зайцем вдоль хребта к хвосту и в ус не дует. Сидит себе там, чавкает веревкой, как ни в чем не бывало. А у меня на голени под левой штаниной противно и липко набухает мокротой боль. Не сразу заметила, как пропорола и штаны, и кожу. И левую ладонь порезала обо что-то, на что и посмотреть не удосужилась - поползла дальше, оставляя на кольчуге красные жирные кляксы. Лишь одно пугало до ужаса: а ну как Рух, почуяв свободу, рванет вверх? И я останусь, как и положено двуногим, на земле: в плену или со сломанной шеей - хрен редьке не альтернатива.
Она не рванула. Но, хвостом - в избытке чувств - хлестнуть не преминула. Мне и этого невинного жеста хватило, чтоб скатиться с ее спины и грянуть оземь. Птицей волшебной или зверушкой не оборотилась, а вот дух из меня вышибло. Даже и не сообразить: насколько? Но очнулась я оттого, что кто-то бессовестно сграбастал меня в жесткие объятья, сплющив ребра, и поволок. Одурела настолько, что не сразу и сообразила: лечу. Только вот прежнего комфорта меня лишили. И место дислокации поменялось: прежде восседала сверху королевой воздуха, а теперь вот болтаюсь под задницей, как прилипшее к лапам дерьмо. Славься тот, кто изобрел обмороки - помогает сократить время в полете.
Посадка от взлета отличалась принципиально: от встряски сознание не потеряла, а обрела. И вот, что я скажу: мадам Карениной в свое время повезло больше. Паровоз хотя бы не оставляет тебе шансов очнуться и насладиться плодами вашей мимолетной связи. Я не прочь лишний раз заставить других попрыгать вокруг себя. Желательно только, чтобы и душа, и тело пребывали в равных условиях. Чтобы от манипуляций этого самого другого мы оба испытывали удовольствие.
– Тише ты, людоедка!
– бушевала я, пытаясь отпихнуть злодейку, дорвавшуюся до моего тела.
Мерона, распяв меня на подстилке из нескольких плащей, невозмутимо потрошила пропитанную пылью и кровью одежку. А та срослась с моей кожей и не желала слазить без боя - болело все и сразу. Тех сочувственно перебирал рассыпавшиеся по плащу волосы - меня всегда успокаивали эти нехитрые ласки. Рах притулилась у шеи и вылизывала мне обнажившееся фиолетовое плечо. Шех, как порядочный мужчина, не смел лобызать чужую жену, а потому просто мешался у Мероны под руками, попискивая советами. Неподалеку Красотка хлопотала над ранами Рух-ары. А вокруг нервно прохаживались мужики обоих видов, ожидая комментариев лечащих врачей.