Реинкарнация Тьмы

Виноградов Максим

— Я хочу знать, почему ты так поступил! — почти закричала Анжела, — Из-за того, что Вольф стоял между нами?! А ты хотел завладеть мной?!

Между пальцев девушки проскакивали небольшие молнии, в глазах горел огонь. Бокал в ее ладони заледенел, вино превратилось в ледышку.

Мне стало по-настоящему страшно. Я понял, что она готова испепелить меня, а потом разнести все вокруг к чертовой бабушке.

Тяжело сглотнув, я медленно подбирал ответ, тщательно обдумывая каждое слово.

— Прошу, Анжела, поверь мне в главном, — мягко произнес я, плавно поднимая

руки перед собой в знак капитуляции, — Клянусь! Если бы я мог спасти Вольфа, я бы сделал это, несмотря ни на что! Мне не помешали бы ни ваши отношения, ни наши с ним разногласия!

Девушка отвернулась, напряжение вокруг нее немного спало. Я почувствовал — она верит.

— Но я не мог, не мог его спасти, — я продолжил свои оправдания, — Это было выше моих сил. Я застыл! Также, кстати, как и магистр Эльдар. Не мог шевельнуть даже пальцем без приказа Нейти. Только когда Вольф погиб... Это заставило меня... Его смерть помогла мне выйти из ступора.

На глазах Анжелы появились слезы, она прикрыла лицо рукой, глядя в сторону.

— Получается, Вольф и тут умудрился спасти меня, — закончил я свой рассказ.

Она расслабленно откинулась на спинку стула. Угроза миновала, теперь передо мной просто расстроенная, никому не опасная девушка.

— Что же касается твоего первого вопроса... Ты для меня значишь очень много! Пожалуй, больше, чем кто-бы то ни было другой. И я хотел бы...

— Прости! — Анжела быстро поднялась и вышла из-за стола, — Прости, Глеб, мне нужно побыть одной. Потом поговорим!

Взмахнув на прощание рукой, она выбежала из зала, вся в слезах. Не уверен, может мне нужно было догнать ее и остановить. Успокоить, утешить. Но в тот момент я сам был огорошен до невероятной степени. Да и просто рад, что Анжела все же поверила мне и не превратила в горстку пепла.

Едва девушка отошла от столика, как тишина отступила, вернулся привычный шум ресторана. Вытерев салфеткой выступивший на лбу пот, я допил вино и немного посидел, пытаясь расслабиться. Минут через десять все же нашел в себе силы подняться и пойти к выходу.

— Ну, как все прошло? — Мацумото встретил меня возле дверей ресторана.

— Отлично, — для такого ответа я, пожалуй, выглядел слишком мрачно.

Ниппонец посмотрел с явным сомнением, но от комментариев воздержался, за что ему большое спасибо. Если бы пришлось объясняться еще и с ним, меня бы это в могилу свело.

Немного погуляв по Гамбургу, чтобы развеяться и позволить пищеварению лучше выполнять свою работу, мы направились прямиком в главную жандармерию города. Там, в уютном отдельном кабинете, меня ждал личный дознаватель, приставленный именно ко мне и не отвлекавшийся ни на какие другие дела. Вся его задача в настоящий момент времени — сбор моих показаний, их анализ и систематизация. Занимались мы с ним ежедневно, в жандармерию я теперь ходил, как на работу.

Давать показания — не такое уж простое занятие, как может показаться. Так уж устроены дознаватели — они стремятся плавно подвести тебя к тому, чтобы самому на себя же возвести хулу. Обычно они еще и хорошие психологи, умеют расположить к себе человека.

Так это и происходит — вроде бы только что ты рассказывал, что был в плохом настроении из-за ссоры с девушкой, и вот, раз — оказывается в состоянии аффекта избил двух прохожих! Как не избивал? Вот же — твои показания, твоя подпись.

К счастью, со мной все было чуть иначе. Да и подготовлен я к таким вещам чуть лучше, чем обычный обыватель. Тем не менее, выматывают такие беседы очень здорово!

С обеда и до позднего вечера я провел время в жандармерии, рассказывая о своих приключениях. Стараясь при этом не сболтнуть лишнего, не подставить нужных людей и, самое главное, не запутаться в показаниях. Что было бы уже совсем печально.

Вышел из полиции я около семи вечера, сильно утомленный. На улице уже начало темнеть, стоял теплый летний вечер.

— Давай пройдемся пешком, — предложил я Мацумото, — Погода отличная. Не помешает немного проветриться.

Ниппонец только согласно кивнул. В такие минуты я уважаю его за немногословность и покладистость.

Мы неторопливо зашагали по улицам вечернего Гамбурга. Несмотря на позднее время, было довольно душно. И город, и природа ждали дождя. Я облизнул губы — после нескольких часов болтовни напала жажда.

— Купить вам чего-нибудь выпить? — тут же спросил ниппонец, заметив мой жест.

— Давай, — покорно кивнул я.

Мацумото зашел в ближайший магазинчик. Сквозь стеклянную витрину я видел, как он подходит к продавцу и просит у него бутылку воды. Указывает рукой на холодильник.

От созерцания магазина меня отвлек визг шин. Почему-то я совсем не испугался, скорее удивился. Чего-то подобного я ждал. Достойное продолжение дня!

Рядом с тротуаром резко затормозил и остановился модный красный спортивный мехмобиль с открытым верхом. За его рулем, в расслабленной позе восседала Хельга.

— Садись! — она улыбнулась мне и призывно помахала рукой.

Я сделал шаг ей навстречу и оглянулся назад. И встретился с жестким взглядом Мацумото. Ниппонец смотрел на Хельгу сквозь стекло, его движения вдруг стали резкими, хищными. Он бросился к двери магазина.

— Садись, говорю! — повторила Хельга, — Оставь свою няньку тут. Ничего с тобой не случится, обещаю!

Ведьма смотрела с хорошо читаемой иронией, и я сдался. Разбежался и запрыгнул на второе сиденье мехмобиля. Хельга довольно кивнула, вдавила педаль газа. Машина тронулась с мощной пробуксовкой, всего за несколько секунд набрала устрашающую скорость. Мы понеслись по ночному городу, оставив моего телохранителя далеко позади.

Я посмотрел на ведьму. Конечно, одета она не столь элегантно, как Анжела, зато вызывающе сексуально. Два ее любимых цвета — черный и белый, только такую одежду она признает. Черные джинсы, настолько узкие, что непонятно, как ей удается в них втиснуться. И белая майка, плотно прилипшая к телу. Пепельно белая шевелюра аккуратно заплетена в две длинные косички, болтающиеся на встречном ветру. На губах — довольная донельзя улыбка.

— Это что, похищение? — в свою очередь улыбнувшись, спросил я.