Река Хронос Том 2. Заповедник для академиков. Купидон. Младенец Фрей
Шрифт:
– Главное? Злоба. Или злость – не знаю, какое слово точнее. Он – заложник злости. Он мститель. Но теперь не за брата и не Романовым, а за себя.
– Ты не выносишь его?
– Я не выношу того, что он олицетворяет. Царства зла. Тем более когда оно прикрыто лозунгами заботы о человечестве.
Разыскивая свободную переговорную будку и потому заглядывая во все будки подряд, мимо прошел повар Эдик в сопровождении невысокого мужчины в фуражке таксиста. У мужчины был упорный настойчивый взгляд –
– Ты что замолчал? – спросила Лидочка.
– Здесь разные люди ходят, – туманно ответил Андрей. – Значит, сейчас твоему Фрею шестьдесят восемь лет?
– Примерно. Но он выглядит моложе. Он высох, но еще не состарился.
– С бородкой?
– Фрей сознательно старается подражать самому себе – то есть Ленину. И с возрастом эта страсть охватила его. Но бородку он носит не постоянно – полагаю, что из инстинкта самосохранения. Ему всегда казалось, что если его обнаружат враги, то убьют.
– И он знал, кто его враги?
– Андрюша, откуда враги у полусумасшедшего отшельника? Он сам себе их придумал.
– Зачем?
– А как же великому человеку без врагов? На кого списывать свои поражения? На предателей?
– Предательство – спутник любой диктатуры.
– Андрюша, расскажи, что ты видел? Что заставило тебя обратить на него внимание?
– Почему ты думаешь, что нечто должно было случиться?
– Иначе бы ты не заметил Фрея. Он достаточно незаметен.
– У него утащили чемодан, и я постарался ему помочь.
– Безуспешно, надеюсь? – Лидочка уже испугалась.
– Почему такое странное заявление?
– Люди, которые крадут чемоданы, не любят, чтобы их останавливали.
– Ты права… Впрочем, все обошлось. Но потом он сам подошел ко мне, и его манера разговаривать, повторение слова «батенька»…
– Он любит ленинские словечки. Специально штудировал собрание сочинений, – сказала Лидочка.
– Скорее смотрел ленинские фильмы. Мне показалось, что он подражает не только и не столько Ленину, сколько актерам, которые изображают его на экране.
– В глазах нынешнего поколения это и есть настоящий Ленин… Он тебя увлек?
– Не понял вопроса.
– Не притворяйся, понял. Ты же любопытен, как кот. Тебе хочется устроить очередные раскопки и найти в нем золотую вазу.
– Ты преувеличиваешь.
– Он тебя не заинтересовал?
– Заинтересовал.
– Тогда будь осторожен. Я не могу тебя отговаривать – это бессмысленно. Но, честно говоря, Андрюша, до этого момента я радовалась, что ты отправился в этот круиз: посмотришь мир, себя покажешь, главное – отдохнешь. А теперь я боюсь.
– Объясни.
– Он уже старался меня убить. Он готов убивать ради себя или ради своих вымышленных идей не потому, что идеи так дороги ему, а потому, что жизни других людей для него ничего не значат. Я думаю, что это главное, унаследованное им от Ленина. А ведь ты обязательно захочешь все потрогать своими руками.
– Я буду осторожен.
– Помни, что он хотел меня убить. И убил бы, если бы не случайность.
– Может быть, это и не Ленин. И я все придумал.
– Ну вот! – обиделась Лидочка. – Только я тебе поверила, как ты начал сомневаться. Или ты меня успокаиваешь?
– Тогда скажи: у твоего Фрея была какая-нибудь особая примета? Ты же его не раз видела. Может, какая-нибудь родинка, шрам?
– Шрам! Правая бровь у него как бы разрезана бритвой. Это не всегда заметно…
– Правильно! Я видел. Тогда никаких сомнений…
Лидочка не ответила.
– Ты почему замолчала?
– Жалко, что я угадала. Мне лучше было бы думать, что тебя подвело воображение.
– Странно. Во мне возникло охотничье чувство. Понимаешь? Как будто я увидел волка, который напал на тебя. Теперь я должен его выследить.
– Вот этого я и боюсь. Он же страшный. А в полицию ты обратиться не сможешь.
– Я не хочу оставить Фрея без присмотра, даже не узнав, зачем им понадобилась Дания или Швеция… Это может плохо обернуться для всех. Не только для нас. Ведь, без сомнения, кто-то догадался, что Фрея можно использовать. Но как Ленина или в ином качестве? Уж очень странная компания.
– Фрей вырос и прожил жизнь паразитом. Может, он нашел себе новых покровителей?
– И они катают его по Балтийскому морю?
– Это коммунисты?
– Они не производят такого впечатления. Скорее это так называемые новые русские. Смесь. Взвесь.
– Уголовники?
– Но профессионалы. Но при них есть охрана.
– Будь осторожен… постарайся…
– Можно. Главная причина моего внимания к Фрею тебе известна. Он хотел тебя убить. Я этого ему не простил.
– Андрей, забудь об этом!
– У меня кончаются пятнашки.
– Хоть скажи, как ты устроился, как себя чувствуешь?
– Последняя монетка улетела!
– Неужели ты не скажешь?
– Я тебя люблю!
– Слава богу, догадался!
На остальные обязательные приветы и поцелуи времени не осталось…
Обратно к «Рубену Симонову» Андрей пошел верхом, через Вышгород. Он словно прощался с Таллином, понимая, что завтра Эстония качнется в сторону от России, обложится таможнями и пограничными отрядами, и образ форточки в Европу для небогатых русских туристов окончательно умрет.