Река Хронос Том 2. Заповедник для академиков. Купидон. Младенец Фрей
Шрифт:
Русалка сидела на камне в двух метрах от берега и была такой маленькой и несерьезной, что совершенно непонятно, каким образом датчанам удалось сделать ее символом своей страны.
Вокруг носились чайки и ждали подачек от любопытных туристов.
Андрей присел на лавочку – хорошо еще дождик из Гданьска сюда не добрался. Тут же рядом села Антонина. Нигде от нее не скроешься!
О чем Андрей ей сообщил.
Антонина прижала к его бедру свою твердую горячую ногу.
– Ты мне
– У вас – у коммунистов?
– Неточно, но не суть важно.
– А чего ты гуляешь одна? – спросил Андрей.
Если тебе упрямо тыкают, приходится отвечать тем же.
Антонина не заметила этого.
– Мы за тобой следили, – сказала она. – С кем у тебя связь, кому докладываешь.
– И что выяснили?
– Или у тебя нет связи, или ты нас провел.
– Мучительная у вас жизнь, – сказал Андрей. – Никому не верить.
– Ты не прав, Андрюша, мы всем доверяем, и тебе тоже. Но обязаны проверять. Так нас учил Ленин.
– Кто? – Андрей забыл, что Антонина не знает о действительной сути Иванова. Или знает, но не считает нужным признаваться.
– Ленин. Вождь мирового пролетариата.
Она посмотрела Андрею в глаза. Ее зрачки высветлились. Это были яростные, но неумные глаза.
– Ох и положу я тебя в койку, – сказала женщина. – Как кончим задание выполнять, берегись меня, козел!
Она больно ущипнула Андрея за коленку.
Потом вдруг насторожилась.
– А чего ты сюда пришел? На встречу?
– Ага, – сказал Андрей. – На встречу с девушкой.
– Врешь.
– И ты ее знаешь.
– Татьяна?
Андрей не сразу сообразил, кого Антонина имеет в виду.
– Нет, – сказал он, – моя девушка с длинными волосами и живет под водой.
Он показал на русалку.
– Ну ты даешь! – Антонина с облегчением засмеялась. – А то уж взревновала. Ты же здесь единственный мужик. Тебя полюбить можно.
Она положила ладонь на колено Андрею. Ладонь была такой горячей, что прожгло сквозь куртку и брючину.
– Я страшно сексуальная, – сказала Антонина. – Ты от меня не уйдешь. И Лида тебя не спасет.
– Ну, вы меня обложили, – сказал Андрей.
– Отныне зови меня Тоней. Мне так приятнее слышать. Из твоих, блин, уст. А чего они этого железного ребенка тут посадили?
– Это русалка. Такая сказка у Андерсена была – про русалочку.
– Ага. – Антонина не помнила Андерсена. А может, болела, когда его учили в школе.
Подул студеный ветер. Будто она вызвала его, чтобы был предлог прижаться к Андрею.
Порядочный мужчина, который думает о своей жене, должен вежливо встать и отойти, этим признав, что боится прелестей Антонины и в глубине души жаждет
– Ты держись меня, – сказала Антонина, – во всех смыслах. И никому, кроме меня, не доверяй.
– И Оскару?
– И этому самому… Ильичу, физическому уроду.
– А зачем вы едете в Стокгольм?
– Особенно не доверяй этим двум бабам, которые у тебя за столом сидят. Старуха – настоящая змея. Кончишь в морской пучине.
– Кто же это хочет меня утопить? – Андрей попытался улыбнуться. Получилось не очень убедительно. Но Антонина смотрела прямо перед собой – на лебедя, который горделиво вплыл со стороны залива и принялся разглядывать русалочку, видно, они тут работали вместе, развлекали туристов.
– Найдутся желающие, – сказала Антонина.
– Ты не сказала, что вам нужно в Стокгольме.
– А почему я должна тебе говорить?
Голова ее была не покрыта, корни волос были черными, а остальная часть шевелюры светлая, почти белая.
– Странная вы компания. – Андрей повторил слова Анастасии Николаевны. – Оскар и Ленин.
– Какой из Оскара вождь! Я его пальцем поманю – побежит на полусогнутых. Он мой сексуальный раб. – Второе имя она пропустила мимо ушей.
– А зачем вы Ленина с собой везете? – спросил Андрей.
– Тебе кто сказал, что он Ленин?
– Только ленивый еще не догадался.
– Дурашка, тебе рано знать!
Антонина поцеловала Андрея в щеку. Губы у нее были мокрые, но горячие, видно, внутри ее крупного тугого тела помещался небольшой котел.
– В Мавзолее двойник лежит, – сказала Антонина. – Еще в двадцать четвертом Сталин постарался.
– Не надо меня разочаровывать. Я в Мавзолей еще мальчиком ходил.
– А я из Ростова. У нас Мавзолея не было.
В голосе Антонины что-то дрогнуло. Она на самом деле жалела, что в Ростове не было Мавзолея.
– А что в Стокгольме понадобилось?
– Трахнешь меня тут, на скамейке, – тогда скажу.
– Ты серьезно?
– Шучу, конечно, шучу. А вдруг здесь ихний король будет прогуливаться и зарежет тебя из ревности.
Антонина развеселилась и рассказывала похабные анекдоты, пока они не дошли до «Рубена Симонова».
Стокгольма достигли часов в одиннадцать утра.
Теплоход бесконечно шел по широкому извилистому заливу, на берегах которого выстроились виллы, коттеджи, трансформаторные подстанции, сараи, мебельные фабрики, запасные дворцы, казармы, детские приюты – все то, что не поместилось в самом Стокгольме.
Над строениями и просто на мачтах развевались под свежим и уже нехолодным ветерком желто-голубые флаги.