Река Молчанья. Серия «Большая книга стихов о любви»

Купровская Анна

И далёкая, святая, точно в сумрачных горах,

Ты навеки будешь дальней, будешь вечно не моя:

Ты – мечтанье драгоценно, вся в алмазах и лучах,

Ты – лишь путь и указанье в озарения края.

Молчание любви

Если любит и лелеет благородная любовь,

То не будет в осужденье убирать с обидой руки

И не станет в равнодушье напрягать с укором

бровь:

Ей чужды и отрицанья и сомненья злые стуки.

Может только улыбнуться, может тихо отойти

И оставить без ответа, без внимания лихого,

Чтоб он мог сознаться в горе, сам найти свои пути,

Лишь тогда любовь промолвит пробуждающее слово.

Но всё время, что незримо будет бедного хранить,

Море ласковых молений вознесёт она до неба,

Чтоб не стёрлась в сердце грешном созиданья, веры нить,

Чтоб он мог вкусить однажды и от истинного хлеба.

Невеста

Солнцем ласковым, весною

Иль снежинкою влюблённой,

Или осенью златою,

Иль зарёю распалённой, –

Я встречала разным звуком

То, что ты дарил во тленье:

Я стучала звонким стуком,

Я шептала песнопенья.

Но безмолвно и уныло

Оставался ты как камень;

Я простила, я забыла,

Я ушла поплакать к маме.

И сказала мне седая,

Чтоб утешить, два совета:

«Ты красива, ты младая,

Не ищи любви ответа;

«Будь довольна божьим светом,

И сам Бог награду дарит».

И промчалось время ветром,

И вот счастья звон в пожаре:

Алым пламенем объято,

Знает сердце вдохновенье.

И вот слышу, что распято

Твоего пути стремленье.

Ты пришёл и просишь света,

Ты забыл, как предал лето,

Но в душе нет прежней меты,

Не найду тебе привета.

Нет к тебе суда лихого,

Омерзения иль злобы;

Я вперёд идти готова,

Там где ждёт меня особый

Путь любви, доверья чести,

Что зовётся просто – «вместе»,

Там, где буду я невеста:

Там тебе нет больше места.

Неживой

Слёзы

безутешные как горести лились,

Сердце возгоралось и тревожилось страданьем.

Звёзды, вы зачем же в откровении зажглись

Ярким и горячим, и терзающим желаньем?

Взор его – таинственный и строгий для меня,

Выбрал он пространства для души моей чужие:

Полон честолюбия, звериного огня,

Копит из мечтаний построения пустые.

Мог бы быть и яркой и торжественной звездой,

Что нас одаряет вдохновением отрадным,

Ходит в одиночестве весь хладный, неживой:

Всё мне открывается тоскливым и досадным.

Что же делать, бедной, мне, как милого вернуть?

Как ему поведать, что стремление бывает

Истинным тогда лишь, коль обнимет общий путь,

Если сердце верное всем счастье открывает.

Есть одно спасение – моление и песнь,

Пусть спасёт от пропасти незримою заботой,

Чтоб воскрес он радостный в стремлении «Я Есмь»,

Чтоб он Человеком был, не тлел как «сонный кто-то»,

Чтоб не безутешные, но слёзы понеслись,

Вторя сердцу звонкому, от радости свиданья:

Звёзды, откровением вы трепетно зажглись,

Чтоб спасти прекрасного от вечного скитанья!

Обещанный дар

Я не жажду обещаний из влюблённо-сладких слов

Или взглядов, опьянённых и играющих мечтою,

Не стремлюсь бежать быстрее уловляющих бойцов,

Кто стоит, тебя лелея, обожающей толпою.

Мне не надо бледной жертвы, ни с плеча твоих даров,

Ни вниманья дорогого, ни особых знаков, дивных:

Что мой путь тяжёл и светел, вдохновенен и суров,

Сердце знает без унынья и без горестей противных.

И привык я к созерцанью и к сердечной тишине,

И к смиренному стремленью, и отраде – лишь в терпенье:

Я блаженствую спокойно, я цвету в своей весне,

Доверяюсь провиденью, я безмолвствую в теченье.

Потому что, камень-вера охраняема на дне:

Знаю, что, куда б волна нас своенравно ни носила,

Ты обещанный дар жизни, ты венчанье – только мне,

Нас судьба как два колечка до рождения сцепила.

Отмеченный клад

Тебя люблю, и в этом сила – песнопенья,

Я не прошу и знаю сердцем усмиренье,

Конец ознакомительного фрагмента.