Река смерти. Сан-Андреас
Шрифт:
— Чепуха. Вы посмотрите на наших поэтов и драматургов, наших композиторов и философов. — Ульбрихт несколько мгновений помолчал, и Маккиннон мысленно представил себе, как лейтенант в темноте улыбается про себя. — Хотя, конечно, временами такое, может быть, и случается. Я искренне хочу надеяться, что это один из таких случаев. Чем дольше они будут прочесывать район в направлении Абердина и чем больше времени мы будем двигаться на запад, тем меньше будет у них шансов обнаружить нас. Сколько мы уже следуем этим курсом?
— Да. Больше. Я предлагаю придерживаться этого курса всю ночь, а вскоре после рассвета свернуть прямо на Скапа Флоу.
— Мне кажется это вполне приемлемым. Это значит, мы пройдем мимо Шетлендских островов, которые будут у нас по левому борту. Хоть одним глазом на них взглянуть. Жаль, что, когда мы будем проходить мимо них, у вас не будет возможности заскочить домой.
— Когда-нибудь этот день придет. Кстати, уже пора на обед, лейтенант.
— Так быстро? Пропускать его не стоит. А вы идете?
— Наверное. Керран, свяжитесь по телефону с Фергюсоном и прикажите ему подняться сюда. Скажите, чтобы он вёл постоянное наблюдение за тем, что делается вокруг, то есть в радиусе 360 градусов. Понимаете?
— Сделаю. Что он должен высматривать, боцман?
— Огни.
Как только Маккиннон вошёл в столовую, он увидел Джемисона и сразу отвел его в сторону.
— Наш вероломный друг опять куда-то сунул нос? Да, сэр?
— Нет, нет. Это точно. Гарантирую. Просто мы со старшим механиком посоветовались и решили довериться всем работникам машинного отделения.
Точнее, всем, за исключением Рейли, который, похоже, единственный поддерживает с ним контакт. За исключением Рейли никто в машинном отделении не любит Маккриммона. Поэтому мы переговорили с каждым человеком в отдельности, рассказали ему, в чём дело, и попросили не касаться этого вопроса в разговоре с другими. Так что Маккриммон будет под постоянным наблюдением как в столовой, так и в машинном отделении. — Он всмотрелся в лицо Маккиннона. — Мы решили, что это хорошая идея. А вы, похоже, так не считаете?
— Что бы вы с мистером Паттерсоном ни решили, для меня это закон.
— Ч-чёрт, — с чувством протянул Джемисон. — Я же предлагал шефу сперва переговорить с вами, но он был уверен, что вам эта идея понравится.
— Даже не знаю, нравится она мне или нет, сэр, — с сомнением в голосе произнёс Маккиннон. — Как будто бы, это хорошая идея. Но Маккриммон — не просто негодяй, а умный негодяй. Не забывайте, что, если бы не простая случайность, он долго бы занимался своими черными делами. И никому бы даже в голову не взбрело его подозревать. То, что он груб, склонен к насилию, готов человека балкой убить, ещё не означает, что он не способен чувствовать атмосферу вокруг себя, в особенности когда люди становятся, с одной стороны, чересчур осторожными, а с другой — чрезмерно любопытными.
— Ну, не всё так плохо, боцман. Если он даже догадается, что за ним следят, разве это не явится гарантией его хорошего поведения?
— Или явится или же станет гарантией того, что, когда ему будет необходимо что-то провернуть, он сделает так, что рядом не будет ни души, а нам как раз этого и не нужно. Если бы он считал, что его по-прежнему никто не подозревает, он мог бы выдать себя. Теперь он этого не сделает. — Маккиннон посмотрел на стол. — Где мистер Паттерсон?
Джемисон почувствовал себя не в своей тарелке.
— Следят за происходящим.
— Следит за происходящим? То есть не спускает глаз с Маккриммона. Это вы хотите сказать? Мистер Паттерсон, появившись на этом корабле, ещё ни разу не пропустил обеда. Я это знаю, вы знаете, и будьте уверены, что Маккриммон это тоже знает. Если у него возникнет хоть малейшее подозрение, что мы подозреваем его, то можно даже себе представить, какова будет его реакция.
— Похоже, — медленно произнёс Джемисон, — Эта идея, в конце концов, была не такой уж хорошей.
Не только Паттерсон в тот вечер отсутствовал за обедом. Джанет Магнуссон была на дежурстве, а сестра Мария и доктор Синклер занимались весьма серьёзным делом: они перевязывали заново голову капитану Боуэну.
Капитан Боуэн, как передавали, производил много шума.
— Интересно, что думает доктор Синклер по поводу зрения капитана, восстановится оно или нет? — сказал Джемисон, сидя в ожиданий первого блюда за обеденным столом с бокалом вина в руке.
— Он почти уверен, что восстановится, — ответила Маргарет Моррисон.
— Я тоже так думаю. Хотя на это уйдет несколько дней. Ресницы слишком сильно обгорели.
— А остальные в палате всё время так и спят? — Она заморгала и покачала головой. Джемисон поспешил добавить:
— Простите за бестактный вопрос.
— Нет, нет, всё нормально. Она улыбнулась. — Просто я никак не могу выкинуть из головы Симмонса и Маккриммона. Как обычно, только мистер Кеннет не спит, возможно, обер-лейтенант Клаусен тоже, трудно сказать. Он всё, мечется по постели и бормочет.
— И все время произносит бессмысленные слова? — спросил Маккиннон.
— В общем, да. Все слова, конечно, немецкие, за исключением, пожалуй, одного английского. Он его повторяет снова и снова, как будто это слово преследует его. Довольно странно. Это термин, который у шотландцев означает «собирать урожай круглый год». — Она посмотрела на Ульбрихта. — Вы Шотландию хорошо знаете. Мы направляемся в Шотландию. Я — наполовину шотландка. Арчи в Джанет, хотя они уверяют, что с Шетлендских островов, тоже шотландцы.