Река смерти. Сан-Андреас
Шрифт:
— А никто вас такой и не считает. Как вы думаете, доктор Синклер, через какое время она придет в себя?
— Минут через пять, пятнадцать, двадцать пять? Точно сказать невозможно. Люди по-разному приходят в себя. Но даже когда это произойдет, она какое-то время будет как в тумане, плохо соображать, с трудом вспоминать, что произошло, и не сразу сможет ответить на трудные вопросы.
— Когда она будет в нормальном состоянии, пожалуйста, сообщите мне. Я буду на мостике.
Глава 11
Полчаса
— Как вы сейчас себя чувствуете?
— Немного тошнит. — Она едва заметно улыбнулась. — Доктор Синклер, кажется, чересчур встревожен моим состоянием. Я думаю, всё будет нормально.
— Прекрасно. В смысле, конечно, не в том, что подобная неприятность могла произойти с вами, а в том, что вам повезло. Поздравляю вас.
— Да, Джанет рассказала мне. Незачем пожимать плечами, Арчи. Значит, он мог это сделать, да? Перерезать мне горло?
— Да, мог сделать. И должен был это сделать.
— Арчи!
— Боже! Может быть, я не очень хорошо выразился, но ради своего спасения он должен был это сделать. Он же не мог оставить нить, которая потом приволокла бы его на виселицу!
— Я не понимаю, что вы имеете в виду, — со слабой улыбкой произнесла она. — И думаю, никто этого не поймет. Джанет говорит, что у вас ужасно неровный характер. Заявила, что у вас ко мне масса вопросов.
— Совсем не масса, а один-единственный, точнее, вариации одного и того же вопроса. Где вы были этим днём после того, как мы остановились.
— В столовой. Вон там. А затем до того, как погас свет, я пошла сменить Айрин.
— Когда вы были в столовой, кто-нибудь интересовался состоянием больных в палате А?
— Конечно. — Она не скрывала своего удивления. — Меня часто спрашивают об этом. Это же вполне естественно, разве не так?
— Я имею в виду сегодня днём, ближе к вечеру.
— Да, я сказала им. Это же естественно?
— А у вас не спрашивали, кто спит, а кто нет?
— Нет. Если подумать, в этом не было нужды. Помню, что я сказала им, что капитан и его старший помощник не спят. Это была своего рода шутка.
— Она вдруг резко замолчала, прикусила губы и даже как-то сморщилась. — Понимаю. Это была вовсе не шутка. Видимо, это явилось причиной, почему меня насильственно отослали ко сну. Так, да?
— Боюсь, что да. И кто же задавал вопросы?
— Вейланд Дей.
— Ага, наш буфетчик, точнее — наш бывший буфетчик, а ныне — ваш преданный слуга и воздыхатель издалека.
— Не так уж издалека, как вам может показаться. Иногда это вызывает раздражение. — Она улыбнулась и тут же вновь стала серьёзной. — Вы лаете не на то дерево, Арчи. Он, может
— Я не это дерево имею в виду. Соглашаюсь, немыслимо. Наш Вейланд никогда не примкнет к людям, мечтающим нанести вам вред. А кто ещё присутствовал за столом? В радиусе слышимости, я имею в виду.
— Откуда вы узнали, что ещё кто-то был за моим столом?
— Маргарет Моррисон слишком умна, чтобы быть идиоткой.
— Мария была...
— Сестра Мария?
Она кивнула.
— Она исключается. Кто ещё?
— Стефан. Польский парнишка. Никак не могу научиться произносить его фамилию. Впрочем, никто этого сделать не в состоянии. Затем присутствовали Джонс и Макгиган, которые почти всё время находятся в обществе Вейланд Дея, наверное, потому, что это самые молодые члены команды судна. Два матроса по имени Керран и Фергюсон. Я едва знаю их, потому что они редко попадаются мне на глаза. И, кажется, двое из тех больных, которых мы взяли на борт в Мурманске. Не помню их имен.
— Кажется?
— Нет, точно были. Я так выразилась просто из-за того, что не знаю их имен. Один из них — больной туберкулёзом, а у другого — нервное расстройство.
— Вы бы смогли опознать их, если б увидели снова?
— Без особого труда. У обоих рыжие волосы.
— Все ясно. Механик Хартли и старший оператор-торпедист Симмонс. — Маккиннон открыл дверь и крикнул:
— Вейланд!
Вейланд Дей тут же появился и с почтением произнёс:
— Слушаю, сэр.
— Разыщите мистера Паттерсона и мистера Джемисона. И ещё лейтенанта Ульбрихта. Передайте им мои извинения и попросите их прийти сюда.
— Да, сэр. Сей минут, сэр.
Маргарет Моррисон в удивлении посмотрела на боцмана.
— Как вы узнали, что Вейланд тут, поблизости?
— Чтобы у солнца не было своей тени? А вы для него — все равно что солнце. Я могу прогнозировать события, причём это не имеет никакого отношения к прозрению или душевному свету. Я могу, например, поспорить, что первым придет лейтенант Ульбрихт.
— Да будет вам. А это вам что-нибудь даст? Опять дурацкий вопрос. Конечно, даст, иначе вы не стали бы посылать за другими.
— Вы правы. Могут возникнуть определённые трудности, но это мелочь. Как-нибудь утрясём. Ага, а вот и наш лейтенант Ульбрихт. Садитесь, лейтенант.
Он сел рядом с Маргарет Моррисон. Маккиннон сделал вид, что рассматривает потолок.
— А вот этого делать не следовало, — с досадой произнесла девушка.
Ульбрихт в удивлении посмотрел на неё.
— Что ты хочешь этим сказать, Маргарет?
— У боцмана довольно своеобразное чувство юмора.
— Вы её не слушайте, — сказал Маккиннон. — Просто ей не нравится, когда я говорю ей правду.