Река смерти. Сан-Андреас
Шрифт:
– Прекратите!
– резко оборвал их Смит. Когда он снова заговорил, в его словах, обращенных к Гамильтону, прозвучала горечь: - Да будет мне позволено сказать, вы просто мастер заводить себе друзей!
– Как ни странно, это так. У меня их предостаточно даже в этом городе. Но прежде чем сделать человека своим другом, я хочу убедиться, что он мне не враг и врагом не станет. Да, я очень чувствителен к таким вещам. Все дело в моей спине - она чувствительна к удару ножа. Со мной это уже дважды случалось. Возможно, вас всех следовало бы обыскать на предмет
Гамильтон сделал слабое пренебрежительное движение рукой, словно начисто отметал такую возможность. Увидев, как внезапно сжались и побелели губы Смита, он уже не в первый раз подумал о том, что этот человек вполне может оказаться самым опасным из всех участников экспедиции. Гамильтон снова поднял руку, на этот раз указав на внушительные кипы снаряжения, лежащие на полу гаража:
– Как эти вещи были доставлены сюда? Я имею в виду, в какой упаковке?
– В ящиках. Нужно положить все обратно?
– Нет. Это чертовски неудобно для погрузки в вертолет и на судно. Я думаю, потребуются...
– Водонепроницаемые мешки.
– Смит улыбнулся, заметив на лице Гамильтона легкое удивление.
– Нам подумалось, что вы захотите использовать что-нибудь в этом роде.
– Он указал на две большие картонные коробки.
– Мешки куплены одновременно со всем снаряжением. Вот видите, мы вовсе не умственно отсталые.
– Замечательно. А ваш самолет, "Дуглас-6", кажется, - какова степень его готовности?
– Это излишний вопрос.
– Ну разумеется. Где сейчас вертолет и судно на воздушной подушке?
– Почти в Куябе.
– Почему бы нам не присоединиться к ним?
"Дуглас-6", стоявший в конце взлетной полосы на частном аэродроме Смита, был далеко не первой свежести, но, если судить по сверкающему фюзеляжу, находился в безупречном состоянии. Гамильтон, Рамон и Наварро с помощью Серрано, неожиданно оказавшегося полезным, наблюдали за погрузкой. Это было тщательное, дотошное, усердное наблюдение. Каждый мешок был открыт, его содержимое извлечено, проверено и положено обратно, после чего мешок запечатывали, чтобы сделать его водонепроницаемым; Весь этот нудный процесс потребовал довольно много времени, и терпение у Смита скоро иссякло.
– Вы не очень-то любите рисковать, - кисло заметил он.
Гамильтон бросил на него быстрый взгляд.
– А вы? Как вы сделали свои миллионы?
Смит молча повернулся и вскарабкался в самолет.
Через полчаса после вылета из города Бразилия все пассажиры, кроме Гамильтона, спали или пытались заснуть. Чтение по разным причинам никого не привлекало, а разговаривать было практически
Хеффнер развалился в кресле и, судя по приоткрытому рту и мерному дыханию, спал. В это можно было поверить, потому что его белая тиковая куртка, небрежно застегнутая, распахнулась таким образом, что с левой стороны под мышкой стал виден белый войлочный футляр, очевидно предназначенный для алюминиевой фляжки. Это не слишком озаботило Гамильтона, так как отлично согласовалось с повадками Хеффнера. Гораздо больше его обеспокоило то, что на другой стороне под курткой виднелась отделанная перламутром рукоятка небольшого пистолета в белой войлочной кобуре.
Гамильтон встал и прошел в хвостовую часть самолета, в то отделение, где были сложены снаряжение, провизия и личный багаж. Всего этого добра набралось очень много, но Гамильтону не пришлось долго рыться, чтобы найти то, что нужно: при погрузке он запомнил, где лежит каждый предмет. Он нашел свой рюкзак, открыл его, незаметно огляделся, чтобы убедиться, что за ним никто не наблюдает, достал пистолет и спрятал его во внутренний карман куртки. Затем убрал рюкзак обратно и вернулся на свое место.
Полет до аэропорта Куябы был не богат событиями, и посадка прошла без происшествий. Пассажиры вышли из самолета и огляделись по сторонам с вполне понятным любопытством: контраст между городами Куяба и Бразилия был значительным.
Мария смотрела вокруг, не веря своим глазам.
– Так это и есть джунгли? Потрясающе!
– Здесь цивилизация, - возразил Гамильтон и показал на восток.
– Джунгли лежат там. Там, где мы окажемся очень скоро, и еще до конца нашего пути вы будете готовы продать душу дьяволу, только бы вернуться сюда.
– Он обернулся и резко спросил Хеффнера: - Куда вы собрались?
Хеффнер шел по направлению к зданию аэропорта. Он остановился, повернулся и взглянул на Гамильтона с нагловатой скукой.
– Это вы меня спрашиваете?
– Кажется, я не косой и смотрю на вас. Куда вы идете?
– Послушайте, я не понимаю, какое вам до этого дело, но я иду в бар. Я страдаю от жажды. Есть возражения?
– Сколько угодно. Мы все хотим пить, но дело - прежде всего. Я хочу, чтобы все снаряжение, провиант и личный багаж были перегружены на вон тот "Дуглас-3", причем немедленно. Через два часа будет слишком жарко для подобной работы.
Хеффнер зло уставился на Гамильтона, потом перевел взгляд на Смита, который покачал головой. Помрачнев, Хеффнер возвратился обратно и подошел к Гамильтону с перекошенным от ярости лицом.
– В следующий раз я буду готов, так что не обманывайтесь своей победой.
Гамильтон повернулся к Смиту и утомленным тоном произнес:
– Это ваш работник. Еще одна неприятность или хотя бы намек на неприятность, и он возвращается в Бразилию на "Дугласе-6". Или возвращаюсь я. Выбор за вами.