Река смерти. Сан-Андреас
Шрифт:
— Нетли и Спайсер, — шёпотом произнёс боцман. — Они, похоже... они мертвы?
— Да. Контузия. Смерть наступила мгновенно, — ответил Паттерсон.
Боцман покачал головой и пошёл вперёд.
— Запасы консервов, — сказал он, — не пострадали. Это следовало ожидать. А вот запасы спирта. Ни одна бутылка не разбилась, ни одна фляга не покорёжена. — Он перевел дух. — С вашего разрешения, сэр, я думаю, сейчас самое подходящее время нарушить неприкосновенность запаса спиртного. По хорошему глотку рома никому не помешает, по крайней мере тем, кто вкалывает здесь. Работа здесь не сахар. И если она вызывает
Паттерсон едва улыбнулся, но глаза у него не улыбались.
— А я не знал, что вы служили в королевском флоте, боцман.
— Служил. Двадцать лет. Замаливал свои грехи.
— Все ясно. Кстати, вы высказали просто прекрасную мысль. Я первый её поддерживаю.
Они поднялись по покоробившемуся, но ещё вполне пригодному трапу на другую палубу. Боцман в одной руке держал бутылку рома, а в другой — несколько кружек. На этой палубе располагались каюты экипажа. Представившийся вид радости не вызывал. Трап S-образно изогнулся, а палубу искривило так, что она стала волнообразной. В дальнем конце коридора работали две сварочные команды, которые пытались открыть покоробившуюся дверь. На коротком пространстве между основанием трапа и тем местом, где работали спасательные команды, было восемь дверей, четыре из которых болтались на петлях, а три были вскрыты с помощью сварочных аппаратов. Все помещения когда-то были жилыми. В первых семи каютах были обнаружены двенадцать трупов, а в восьмой они увидели доктора Синклера, который, склонившись над распростёртой фигурой, делал инъекцию морфина. Человек был в полном сознании. Ни к кому не обращаясь конкретно, он матерился на весь свет.
— Как вы себя чувствуете, Чипс? — спросил боцман. Чипсом на судне звали Рафферти, корабельного плотника.
— Я умираю, — простонал он, но, как только он увидел бутылку рома в руке у боцмана, его настроение сразу же изменилось:
— Но я могу и быстро поправиться...
— Этот человек не умирает, — сказал доктор Синклер. — Ему слегка раздробило большую берцовую кость. Вот и всё. Никакого рома. Морфин и алкоголь только для тяжелобольных. Выпьет позднее. — Он выпрямился и попытался выдавить из себя улыбку. — Впрочем, боцман, если вы не возражаете, я бы выпил. Чувствую, что мне это просто необходимо.
По его напряжённому и побледневшему лицу было ясно, что выпить ему действительно необходимо. Никогда ещё доктору Синклеру за всю его короткую врачебную карьеру даже отдалённо не приходилось сталкиваться с тем, что он увидел ныне своими собственными глазами. Боцман налил довольно внушительную порцию доктору Синклеру, Паттерсону, себе, а затем передал бутылку с ромом и кружки сварщикам, а также двум санитарам, которые с несчастным видом стояли рядом, держа наготове носилки. При виде рома их настроение заметно улучшилось.
Палубой выше располагались офицерские каюты. Разрушения здесь тоже были серьёзными, но не столь ужасающими, как внизу. Паттерсон остановился у первой же каюты, к которой они подошли. Взрывом дверь снесло, а каюта выглядела, как будто по ней с кувалдой в руке прошёлся самый настоящий маньяк. Это была каюта старшего механика Паттерсона.
— Меня не очень-то волнует, что происходит в машинном отделении, сэр, — сказал боцман, — но порою, похоже, это имеет и свои
— Он мёртв.
— Мёртв, — медленно повторил боцман.
— Когда разорвались бомбы, он всё ещё был в матросском гальюне, исправляя замыкание.
— Мне чертовски жаль, сэр, — сказал боцман, которому было известно, что Ральсон был единственным близким другом Паттерсона на корабле.
— Да, — с отсутствующим взглядом произнёс Паттерсон. — У него остались молодая жена и двое деток. Совсем крошек.
Боцман покачал головой и заглянул в следующую каюту, которая принадлежала второму помощнику капитана.
— Мистера Ролингса тоже здесь нет.
— Да, нет и не может быть. Он — на мостике.
Боцман бросил взгляд на Паттерсона, затем отвернулся и направился в каюту капитана, располагавшуюся напротив. Как ни странно, казалось, с нею ничего не произошло. Боцман сразу же подошёл к небольшому деревянному шкафчику, стоявшему у переборки, вытащил складной ножик и открыл его замок.
— Не успели войти и сразу же начинаете взламывать чужие вещи, — произнёс старший механик озадаченным, но отнюдь не обвиняющим тоном, ибо ему было хорошо известно, что боцман никогда ничего не делает без веской причины.
— Взламывают тогда, когда двери и окна закрыты, сэр. А это лучше назвать вандализмом. — Дверца шкафчика открылась, и боцман выудил оттуда два пистолета. — Кольт-45. Вы знакомы с этим оружием, сэр?
— Никогда в жизни не держал пистолета. А вы, наверное, знакомы с оружием так же хорошо, как с ромом?
— Да, имею представление. Сперва обращаете внимание на этот рычажок. Слегка его нажимаете и переключаете. Таким образом, снимаете с предохранителя. Вот, пожалуй, и всё, что необходимо знать об оружии. — Он посмотрел на взломанный шкафчик, на пистолеты и вновь покачал головой. — Не думаю, что капитан Боуэн стал бы возражать.
— Не станет. Не стал бы. Точнее, не станет.
Боцман осторожно положил пистолеты на стол.
— Вы хотите сказать мне, что капитан жив?
— Да, жив. И старший помощник тоже.
Боцман улыбнулся, впервые за всё утро, а затем укоризненно посмотрел на старшего механика.
— Могли бы и сказать мне, сэр.
— Наверное. Я мог бы многое вам рассказать. Но согласитесь, боцман, у нас с вами и так голова идет кругом от множества проблем. А они оба в лазарете. У них довольно сильно обгорели лица, но сами они вне опасности, по крайней мере, по словам доктора Сингха. Их спасло то, что они находились по левому борту мостика, и они не испытали на себе прямого воздействия взрыва.
— Почему же они так сильно обгорели, сэр?
— Не знаю. Они едва могут говорить. Их лица все в бинтах, и они похожи на самые настоящие египетские мумии. Я попытался расспросить капитана, а он только что-то невнятно бормочет. Что-то вроде Эссекса или Уэссекса или что-то в этом роде.
Боцман понимающе кивнул.
— Уэссекс, сэр. Ракеты. Сигнальные. На мостике было целых два ящика этих ракет. В результате взрыва, по всей видимости, сработали детонаторы, и ракеты стали взрываться. Простая случайность. Просто не повезло.