Река
Шрифт:
Иногда отец спрашивал, хватает ли денег. Влад в любом случае не просил добавки, были у него деньги, или нет. Частенько перебивался в столовой дармовым хлебом, что до Хрущевского голода стоял в вазах на столах и пустым чаем из титана. Платить надо было только за сахар. Две копейки за упаковочку с двумя кусочками. Мелочь для этих кусочков, в нередкие дни безденежья, искали по всем карманам скудного гардероба.
Маратик учился в том же институте. На дневной поступить не смог, хотя и окончил школу с золотой медалью. Два года пробарахтался на заочном. Ходил на работу, сторожил суда в затоне Судоремонтного завода. Отец договорился. Сутки через трое. Мама давала ему на эти сутки рюкзак провизии, а сама
Влад с Ниной еще на третьем курсе решили пожениться. Всё у них было хорошо. И любовь, и по характерам, хотя и разным, подходили. Но родители попросили закончить учебу. Чтобы семейная жизнь не помешала. Тогда уж и благословим. Они согласились. Всё равно жили сами, где хотели и как хотели. Ну, без штампа, зато родителей уважили.
У Маратика всё пошло не так. У него уже появилась невеста Элеонора. Она заканчивала Измаильский Педагогический Институт.
Когда получила диплом, сразу перебралась к Маратику в Одессу. Сыграли свадьбу. По залету, а может быть и взаправду решили ребенка завести. Советоваться с родителями было не в их правилах. Родителям было некуда деваться. Элеонора в семье тоже была «младшенькая», балованная. Спелись два голубка.
Работать она не пошла. Как же! Ребеночка надо выносить. Так у родителей забота о студенте, трансформировалась в заботу о семье студента.
Мать позже говорила, что когда Владик учился, она денежки, что отец зарабатывал, на книжку часто носила. Отец – капитан дальнего плавания, да еще и военный пенсионер – зарабатывал хорошо. Складывала. Ну а когда Маратика учили, процесс был противоположным. Сберкнижка худела стремительно.
Уже работая в Норильске, Влад стал задумываться, почему они с братом такие разные. Росли в одной семье, от одних родителей произошли. А подходы к жизни совсем не похожи.
У него было незыблемое кредо – родители, это святое. Они всегда правы. Их нельзя огорчать. Им надо помогать, если возникнет необходимость. И вообще – их старость, его забота. Он им благодарен за подаренное счастье ЖИТЬ! Даже с Ниной у него были небольшие разногласия на этот счет. Она – то явно различала разницу в отношениях его родителей к сыновьям. Но и она была в семье «старшенькая». Понимала на примере своей семьи, что к младшим отношение другое. Ее братишка для родителей тоже приносил исключительно проблемы, а любили его больше.
–Ты мне не повесть рассказывай, – услышал он посыл Ганнибала, – эпизоды, конкретику, диалоги. Можно из разных времен. Можно вразнобой. Чувства, эмоции, гнев, обиды…
– Так за всю жизнь столько было, – Влад покрутил головой, – всякого. Ну да ладно, что всплывет. Следи.
*****
Влад с Маратиком одни дома. Ему восемь, младшему пять. Дерутся. Заводилой, как обычно, был Маратик. Хотел съесть всё варенье из банки, что стояла в кухне на столе. Они уже приложились по паре ложек. Вроде, не заметно. А этому сладкоежке всё мало. Влад понимал, что за самовольство нагорит ему, старшему. Маратик разозлился. Наскакивал на брата, рвался в кухню, перевозбуждался. Влад его успокаивал, брал за руки, клал на пол и держал. Думал успокоить. Тот вырывался, пробовал кусаться, распалялся всё больше. Пришлось оставить его в комнате и запереть дверь. А дверь была из квадратов стекла, забранных в деревянные рейки.
–Пусти, – кричал Маратик, – бился в дверь. Влад показывал ему рожи, и смеялся.
Потом раздался звон, один квадрат был разбит, а нападающий порезал руку. Сразу стало тихо. Брат боялся крови. Иногда даже брякался
Ну а когда пришла мама, то Влад, как старший был обвинен во всем произошедшем.
– Надо было как – то предусмотреть… – неуверенно говорила мама. Но ты старший! И виноват.
Было обидно. Хорошо, что без обморока обошлось.
*****
И совсем из другого времени.
– Ты, Марат, зря на начальство не давишь. Ведь молодым специалистам положено давать жильё. Закон на твоей стороне. Ты не в профком, ты к директору иди. Требуй. Ведь уже двое детей у вас с Элеонорой. Как это так в общежитии третий год?!
– Ты, Влад, не знаешь местной специфики. У нашего завода очень трудно с жильем. Люди годами маются, кто в общежитии, кто в частном секторе снимает.
Они сидят в тесной комнате общежития Завода имени Котовского. В столице Молдавской Советской Социалистической Республики городе Кишиневе.
Сюда после окончания института получил направление молодой инженер – металлург Марат.
Влад уже девятый год трудится в Норильске. Он специально выбрал на распределении в ВУЗе этот отдаленный край. Хотелось зарабатывать прилично, чтобы не зависеть ни от кого, нормально содержать семью. Сейчас приехали в отпуск, с сыном и дочкой. Детей оставили в Измаиле у бабушки. Сами решили навестить брата. Тот живет в жутких условиях. Спят вповалку. А как разместишься на 14 метрах вчетвером!?
– Мы, как приехали в Норильск, поселились в транзитном общежитии, – рассказывал Влад их жилищную эпопею, – пришлось побегать, да и поскандалить не мало, пока права на жильё свои защитил. Помнишь, я тебе про Гарика, нашего хозяина в Одессе рассказывал. Как он всего добивался. Настойчиво, как танк пер к цели. Вот и я помнил его уроки.
Влад стал подробно вспоминать перипетии их первых недель в Норильске. Показать брату, что надо бороться за себя, за семью.
– На первое время поселили нас в транзитное общежитие. Там нас приняли, дали мне место в просторной мужской палате, коек на двенадцать. В такой же, но женской, поселили Нину. В этом старом двухэтажном доме собрались люди со всего Таймыра. Военные с семьями и без, добирающиеся до своих точек в тундре, геологи, строители… На общей кухне жены стряпали обеды, по широким коридорам носились дети, играли в войну и катались на велосипедах. В душевых стирали и купали младенцев.
– Мы думали перекантоваться в этом «пересыльном лагере» денек – другой и потом поселиться в приличном общежитии. Нам уже рассказали попутчики, что в Норильске есть улучшенные общежития для ИТР (инженерно-технических работников), где в комнате живут семейные. Действительность оказалась не такой радужной.
Моя работа находилась в «старом городе» где было много заводов и промзон и совсем мало деревянных одноэтажных и каменных двухэтажных жилых домов. Управление «Сибмонтажавтоматика», куда я был направлен, располагалось в старом здании, полузанесенном снегом, и состояло из двух этажей конторы с десятком кабинетов и примыкающим к ней цеху. Начальник управления Анатолий Анатольевич Евграфов показался мне довольно пожилым, хотя ему не было и сорока. Он проверил мои документы и послал оформляться в отдел кадров. Там я узнал, что по правилам я могу быть принят на работу, только имея прописку. Надо было решать вопрос с жильём. В направлении на работу у меня была запись – «С предоставлением общежития». Мы с Ниной и не рассчитывали ни на что другое. После полуподвала в Одессе у Доры, ты помнишь, свадьба наша там была, комната в общежитии грезилась райским уголком.