Реки Лондона
Шрифт:
Полиция большого Лондона, вопреки распространенному мнению, остается организацией, состоящей в основном из рабочего класса. Так что правила «белых воротничков» она не приемлет. Вот почему каждый свежеиспеченный полицейский, независимо от полученной квалификации, обязан пройти стажировку — отпахать два года на улицах города простым постовым. Ибо когда представители общества оскорбляют вас, оплевывают и извергают на вас рвотные массы, это лучший способ закалить характер.
Ближе к концу стажировки уже можно подать заявление на вступление в какое-либо подразделение, управление или формирование. Большинство стажеров потом продолжают службу в качестве патрульных полицейских в своем округе.
Таково было благородное призвание моего начальника, инспектора Френсиса Неблетта. Он пришел в полицию в незапамятные времена, быстро дослужился до инспектора и остается на этом посту уже тридцать лет, что его вполне устраивает. Инспектор Неблетт — флегматичный человек с прямыми темными волосами и лицом плоским, словно по нему ударили лопатой. Он так старомоден, что всегда надевает форменный китель поверх положенной белой рубашки — даже когда выезжает патрулировать улицы со своими «парнями».
На сегодня у меня было назначено собеседование с ним — нам предстояло «обсудить» мои карьерные перспективы. Номинально эта часть процесса развития карьеры должна была привести к результату, выгодному как для меня, так и для всей лондонской полиции. После собеседования вынесут окончательное решение по моему распределению — и я сильно подозревал, что оно не будет иметь ничего общего с моими желаниями.
В общей кухне нашего этажа, маленькой и грязной, я встретил Лесли — та выглядела просто неестественно свежо. В шкафу на полке я нашел парацетамол — что-что, а уж парацетамол в полицейском общежитии всегда найдется, тут сомневаться не приходится. Я съел пару таблеток, запив их водой из-под крана.
— У мистера Безголового появилось имя, — сказала Лесли, пока я варил кофе. — Некий Уильям Скермиш, журналист жил где-то в Хайгейте.
— Что еще слышно?
— Да как обычно. Зверское убийство, то-се, пятое-десятое. В самом центре города, куда только катится Лондон — и все такое прочее.
— Понятно.
— А ты чего встал в такую рань? — спросила Лесли.
— У меня в двенадцать собеседование с Неблеттом насчет дальнейшей карьеры.
— Ни пуха ни пера, — сказала она.
Когда инспектор Неблетт назвал меня по имени, я сразу заподозрил неладное.
— Скажите, Питер, — спросил он, — как вы себе представляете вашу будущую карьеру?
Я поерзал на стуле.
— Ну, вообще-то, — проговорил я, — я подумывал о Департаменте уголовного розыска, сэр.
— Вы хотите стать следователем?
Неблетт всю жизнь носил форму и поэтому относится к следователям в штатском так же, как рядовой гражданин к налоговым инспекторам, — то есть понимает, что без них никак, но дочку свою замуж за такого вряд ли отдаст.
— Да, сэр.
— Но зачем так ограничивать себя? Почему бы вам не выбрать какое-то спецподразделение?
Потому что стажеру не положено говорить, что он хочет служить в подразделении оперативного реагирования или отделе расследования убийств, разъезжать в большой красивой машине и носить ботинки ручной работы.
— Думаю, сэр, мне стоит начать с этого, а потом уже развиваться дальше, — ответил я.
— Да, это разумный подход, — согласился Неблетт.
В голове вдруг пронеслась страшная мысль: вдруг меня хотят направить в Трайдент? Это специальное подразделение лондонской полиции, там расследуют преступления с применением огнестрельного оружия, совершенные чернокожими.
— Я не люблю рэп, сэр.
— Буду знать, — неторопливо кивнул Неблетт, а я решил получше следить за своим языком. — Питер, — проговорил он, — за последние два месяца у меня сложилось весьма положительное мнение о вашей компетенции и способности справляться с трудной работой.
— Спасибо, сэр.
— Кроме того, у вас глубокие научные познания.
В колледже на экзаменах по программе А я получил С по математике, физике и химии. [1] Такие познания могут считаться научными исключительно в ненаучных кругах. И уж точно они не обеспечили бы мне вожделенного студенческого билета.
1
Программа А— двухлетний курс по дополнительным предметам, необходимым для поступления в высшие учебные заведения. По окончании этого курса проводятся экзамены, по каждому из предметов можно получить балл от А до Е. Для поступления нужно получить балл определенного уровня. Обычно сдается не более трех предметов.
— У вас очень хорошо получается переносить свои мысли на бумагу, — добавил Неблетт.
Разочарование тяжелым холодным комком свалилось куда-то в желудок. Я вдруг понял, какую ужасную участь мне уготовило начальство.
— Нам бы хотелось, чтобы вы подумали насчет Вспомогательного отдела, — сказал Неблетт.
По идее, само существование этого подразделения весьма логично и оправданно. Согласно давно сложившемуся мнению, офицеры полиции буквально погрязли в бумажной работе — всех подозреваемых необходимо регистрировать, все показания документировать, и Закон о полиции и уголовно-процессуальной деятельности должен всегда исполняться неукоснительно. А Вспомогательный отдел как раз призван выполнять за констеблей всю бумажную работу, чтобы они, сняв со своих плеч этот груз, могли спокойно возвращаться на улицы и вновь принимать на себя оскорбления, плевки и рвотные массы. Таким образом, в городе всегда будет достаточно патрульных полицейских, преступность будет ликвидирована, и добропорядочные граждане нашей славной страны, читающие «Дейли Мейл», будут жить в мире и покое.
По правде говоря, сама работа с документами не так уж утомляет — любой, даже неопытный новичок, легко справится с ней меньше чем за час и еще успеет маникюр отполировать. Но дело в том, что работа полицейского связана в основном с физическими действиями — а еще ведь нужно хорошо запоминать показания подозреваемого, чтобы уличить его, если он солжет при следующем допросе. Нужно быть готовым примчаться на каждый крик о помощи, нужно сохранять хладнокровие, когда распаковываешь подозрительные свертки. Не то чтобы это нельзя было совмещать с бумажной работой — но так бывает редко, очень уж деятельность разноплановая. И Неблетт как раз дал мне понять, что из меня не получится крутого полицейского, который ловит воров на улицах, но я принесу большую пользу, если возьму на себя работу с документами, освободив от нее таких ребят. Я готов был поклясться, что эти слова — «большая польза» — вот-вот сорвутся с его языка.