Реконструкция парадигм
Шрифт:
Что-то изменилось… Лёгкий холодок прошёлся по моему телу, и, открыв глаза, я наблюдаю закрытый пустой шлюз. Свет в ангаре выключен, а множество коробок и прочего хлама — пропали. Справа от меня, у иллюминаторов, стоит чья-то фигура…
В полутьме лик этого человека освещает лишь тусклый свет, проходящий через иллюминатор. Я знаю этого человека, хоть его имя и кажется мне туманным и далёким…
Марта…
Её блёклое морщинистое лицо с тоской смотрит куда-то вдаль, задумчиво и… глубоко. Укутанная вуалью,
Её улыбка сменилась на беззвучное, как мне кажется, произношение буквы «а», словно она в этот момент что-то поняла. Её взгляд опустился вниз, а сама она тяжело вздохнула.
— Видимо, ты не он… — эта фраза что-то напоминает мне, но… не удаётся вспомнить, где я её уже слышал.
— Марта… Приятно вновь тебя увидеть с нашей последней встречи, — она нежно улыбнулась, но её улыбка быстро сошла на нет, и она меланхолично вновь уставилась в чёрную бездну космоса.
— И я вновь рада видеть тебя, мой дорого… Извини, я, к стыду, позабыла твоё имя. Но… Последняя встреча? Что это значит?
Вопрос, ставящий меня в тупик. Её глаза… они… В них пропал тот близкий мне блеск, живой и согревающий, укутывающий своей невидимой вуалью, спасающей от всех невзгод мира. Взамен этого в них есть что-то другое, что я не могу понять… Всеобъемлющность? Создаётся впечатление, что Марта — почему же это имя кажется столь далёким и туманным? — видит куда более меня.
— Мы с тобой постоянно говорим, общаемся и молчим. Постоянно! Но раз ты не он, то, надо полагать, ответа на свой же вопрос ты мне не дашь… Дорогой, подойди ко мне, не бойся, — она протягивает руку в мою сторону и подзывает к себе, и я иду.
Её лицо знакомо, но теперь в отголосках моей памяти эти черты кажутся лишь размытым полотном, неудачной попыткой нарисовать тот образ, ставший недостижимым и позабытым в тусклой человеческой ячейке. Теперь же перед собой я вижу лишь немного знакомую мне личность, но… Является ли она всё той же дорогой Мартой или же изменилась, как и я?
— Марта, говоришь?.. Так вот как меня зовут… Ты извини меня, я, похоже, немного разучилась говорить звуками, словами. Обычно мы с тобой говорим взглядом, не произнося ничего, понимая друг друга, как самих себя.
— Разве возможно понимать друг друга без слов? Люди себя-то понять не могу, и я в том числе. Так как же можно понять молча?
— Дорогой мой… У людей ограниченный срок жизни, именно поэтому им нужны многие «обряды» в своей жизни. Имена служат им помощью, как и слова. Но… нам они не нужны, ведь у нас нет жизни, нет времени. Все ответы уже у нас имеются, надо только их увидеть, — Марта указывает пальцем в иллюминатор. — Что ты видишь?
Выглянув наружу, я наблюдаю… пустой чёрный космос.
— Космос… — слишком неуверенно это как-то звучит из моих уст.
— А я вижу нечто неописуемое, нечто, являющееся
— О каких фазах ты говоришь, Марта? Если ты знаешь что–то, чего не знаю я, — поведай.
— Не знаешь? Ты, как и я, знаем всё, что только можно знать. Всё возможное нам известно, и всё зависит лишь от так называемой фазы. По-другому и не знаю, как назвать это… Словами сложно выразить эту… это… Слова слишком ограничены для понимания и пояснения! Ими нельзя выразить всё, хоть возможно и многое. Мы находимся на той ступени, когда всё пролегает за гранью звуков и образов, где всё лежит в… И опять я не знаю, как выразить это… Во всяком случае он, ты из другой фазы, сдаётся мне, ближе всех к пониманию. Связано ли это с тем, что ты первым начал осознавать всё? Нашёл ли ты ответ на свой вопрос? — Марта поворачивает голову и внимательно смотрит на меня и, даже мне кажется, скорее сквозь меня или же в моё нутро… — Нет, не думаю, что ты ответил на свой вопрос. По крайней мере не на этой фазе.
— И что же это за вопрос, о котором ты говоришь? Я вижу, ты знаешь многое. Так мы во временной петле? Время есть или же его всё же нет? Мне… нужны ответы. Да, я и сам ощущаю, что все ответы уже есть у меня… во мне… Только вот это ничего не меняет. Я в неведенье, и каждый случай добавляет лишь ещё больше вопросов. Баринкович уверен, что время есть, Фольт — что это всё проделки чего-то неизвестного и, выйдя за пределы воздействия этого нечто, всё вернётся к былому. Другие, уверен, тоже имеют свою точку зрения, но… Всё это бессмысленно, несвязно и нелогично. Мир меняется, как ему вздумается, он потерял чёткую структуру, да и мы не те, кем были прежде. Мне… Мне просто нужен маяк, хоть какой-то свет в этой непроглядной тьме, вязкой и тянущей на дно. Прошу, дай мне хоть лучик…
— Время… Как же люди зависимы от этого камня мироздания. Даже в своём скудном разуме, люди, являющиеся мыслительной элитой среди множества безликих пустышек, следующих за чужим зовом, не способны представить, осознать и принять жизнь без времени. Глупцам до этого нет дела, а умнейшие не способны выйти за рамки столь далёкие, что край Млечного Пути кажется лишь соседским забором, за которым носится дитя. И тут остаются лишь одни — находящиеся на грани между реальностью и вымыслом. В обычных условиях они утопают в иллюзиях, попадая тем самым в соответствующие заведения, но наш случай… Он другой. Хочешь узнать, есть ли всё же время?
— Да…
— Скажи, что есть время в самом примитивном понимании?
— Мера. Линия или же зацикленность, по которой мы определяем длительность существования всего, последовательность смены их состояний, изменения и развития. В теории относительности — одна из координат единого пространства-времени. Нечто, если исключать возможность существования временных петель, необратимое и постоянно движущееся вперёд. Если так смотреть, то раз я движусь вперёд, начав свой путь, как минимум с Эдема и дошёл до тебя, то это ли не обозначение отрезка и, следовательно, времени? Значит, время всё же есть? Как тогда объяснить всё… происходящее?