Рекрут
Шрифт:
Отхлебнув пива, Виорел мрачно поглядел на Костю и внезапно спросил:
– Слушай, Котяра… Скажи мне как подельнику: что тебе наобещал советник? Ты ему прямо в рот смотришь. Будто какому-нибудь гуру.
– В смысле? – удивился Костя.
Он ожидал, что разговор будет крутиться вокруг визитеров из Очага, поскольку сам Костя ни о чем другом думать не мог, мысли все время возвращались к ним.
– В прямом, – вздохнул Виорел. – С какой стати тебе выкладываться ради Клондала? Ты же не из Центрума. Ты землянин.
– Ну-у… – неопределенно протянул Костя и внезапно обнаружил, что ему нечего возразить.
–
– Ну, почему же… Пообещал… – сконфуженно ответил Костя. – И не только денег. Даже домик в Клондале посулил…
Виорел удивленно вскинул брови, а потом не удержался и хмыкнул.
– До-о-омик? Иди ты! Мне сулил только деньги.
– У тебя-то домик уже есть, – проворчал Костя.
– Так то в Джавале, – отмахнулся Виорел. – И ты ему веришь?
– Не знаю, – признался Костя. – Хочется, конечно, верить, но… как-то не слишком я надеюсь на халяву. Особенно в мире, где тебя могут в любой момент пристрелить.
– Правильно делаешь, – назидательно сказал Виорел. – Фертье – лис тот еще. Наобещает с три короба, а потом легко сделает вид, будто видит тебя впервые в жизни. А осмелишься настаивать, лбов своих натравит. Ты пойми, разведчики и контрразведчики обязаны играть на твоих слабостях. Если ты им нужен. Вот Фертье и играет. Признайся, есть ведь у тебя тайная мечта о домике в каком-нибудь райском месте, а? Есть ведь?
– Ну, есть, – неохотно признался Костя. – У тебя будто не было такой мечты! С чего ты тогда домик в Го-Ойдо покупал?
– С того и покупал, – не стал возражать Виорел. – Но заметь, я его купил. А ты пытаешься получить на халяву.
– Не на халяву, – поправил Костя. – А за службу.
Виорел рассмеялся ему в лицо:
– Салага ты лопоухий, дружище. Ты скорее не домик заработаешь, а петлю на шею где-нибудь в тихом углу.
Костя, хмурясь, глядел на напарника.
– Хорошо, – сказал он, набираясь терпения. – Пусть я салага, не спорю. Просвети меня тогда, корифей. Что я делаю не так? Где лажаю? В чем не прав?
Теперь Виорел поглядел на него с интересом – даже прищурился.
– Запомни, друг мой ситный. В Центруме верить можно только себе. И полагаться только на себя… ну и на тех, кого действительно хорошо знаешь и кому доверяешь. Но даже им – так, чтобы соломка везде все равно была подстелена. Чтоб в момент, когда тебя неожиданно кинут, у тебя всегда был готов путь отхода. Фертье – не из тех людей, на кого можно слепо полагаться, хотя бы в силу своей профессии. Предавать и кидать – его профессия, понимаешь? Причем на самом высоком уровне, на уровне послов и вельмож, куда нам путь в принципе заказан. Мы для него – чернь, разменные фигуры. Сколько бы Фертье и ему подобные ни толковали о долге и патриотизме, в конечном итоге они тебя тупо используют. Как гондон.
– Хватит нравоучений, – сердито прервал его Костя. – Считай, что я понял и согласился. Давай уже финальную мораль. Чтоб я стал паинькой и дальше вел себя так, как тебе понравилось бы.
Виорел скупо усмехнулся и закурил местную папиросу, вонючую – хоть святых выноси.
– Скажи, – поинтересовался он, – если я тебе посоветую делать одно, а Фертье прикажет прямо противоположное,
– Прям так и прикажет! – поморщился Костя. – Не забывай, я ему не присягал, чтоб приказов слушаться. Я ему по доброй воле помочь согласился. Посчитаю, что так нельзя, – пальцем не шевельну.
– Хорошо. – Виорел невозмутимо затянулся. – Вот представь, сидим мы в этом кабаке или еще в каком-нибудь. И замечаем эту парочку из Очага. И внезапно я тебе велю не говорить об этом Фертье. Ни полслова. Твои действия?
И вот тут Костя удивился по-настоящему.
– А-а-а… зачем? Эти двое из Очага угрожают и Центруму, и нашему миру тоже. Они – враги.
– А из чего, собственно, следует, что они враги? – переспросил Виорел, пытливо глядя на Костю.
– Ну… советник так сказал, – растерянно ответил тот.
– Прекрасно. Советник. А еще кто-нибудь говорил, что они враги?
Костя задумался и пожал плечами:
– Вроде нет…
– Ну, вот. Теперь я тебе говорю: никакие они не враги. Обычные торговцы вроде меня. Ну и вроде тебя, если ты по-прежнему со мной. Просто они хотят продать нечто такое, что нацелились перехватить и Клондал, и Сурган, и остальные державы. Кроме, разве что, Джаваля, где всем, как ты уже слышал, все глубоко похрен.
– Погоди, – забеспокоился Костя. – Давай-ка я тебе повторю все, что мне наговорил Фертье, а ты расскажешь, что из этого правда. Ну и сам расскажи что-нибудь полезное, если сочтешь нужным. А то так и останется у тебя напарник салагой лопоухим.
Виорел отхлебнул пива и ненавязчиво огляделся. Костя не сдержался, тоже зыркнул по сторонам. По его мнению, остальным посетителям кабака-салуна до их с Виорелом разговора не было никаких дел: кто шептался о своем, кто планомерно надирался, кто просто гулял – просаживал денежки, отмечая удачную сделку. Но Виорел все равно нахмурился и тихо заявил:
– Не здесь.
– Мы же по-русски, – напомнил Костя.
Виорел поглядел на него как на больного.
– Я тебя умоляю, – процедил он. – Русский тут знает каждый пятый. А если учесть, что тут сейчас больше сыскарей, чем бандитов и торговцев, вместе взятых, так, поди, и каждый второй. Допивай.
Костя залпом опустошил бокал и вопросительно поглядел на напарника. А тот встал и негромко произнес:
– Пойдем-ка прогуляемся в сторону пристани.
Еще в салуне Костя подумал, что на пристани вряд ли будет безлюдно, и в принципе угадал, хотя сама пристань оказалась куда меньше, чем он ожидал, – жалкий мостик на пару лодчонок, а никакая не пристань. Одну лодчонку как раз разгружали, и все подходы к мостику были перекрыты мрачными ребятами в долгополых плащах. Под плащами у них определенно что-то пряталось. Согнанные с мостика рыбаки терпеливо дожидались окончания разгрузки чуть в стороне. Но Виорел повел Костю не к мостику, а прочь от него, по пустынному галечному пляжу, на котором визуально очень не хватало грибков, навесиков и кабинок для переодевания. Без налета курортной цивилизованности пляж смотрелся диким и грязным и при ближайшем рассмотрении оказался именно таким. Диким. И грязным, но это была грязь матушки-природы, а не человеческий сор, – комки сухих водорослей, щепочки и ветки, принесенные морем, скелет чайки на серых, облизанных волнами камнях…