Рекрут
Шрифт:
С наступлением сумерек, работы остановили и каторжан погнали вниз по руслу балки. Примерно через полмили из жердей было устроено нечто вроде загона для скота. Снаружи по всему периметру уже горели костры, освещая подступы к загону. У каждого костра находились два вооруженных турка. На входе маленький человек, под охраной солдата, чтото загребал рукой из стоящего рядом мешка и сыпал в протянутые ладони проходивших мимо пленников. Денис тоже подставил сложенные лодочкой ладони в них плюхнулась горсть отсыревших, пахнущих
Но измученный каторжным трудом попаданец даже не посмотрел на них. Он машинально, рассоединив ладони, разделил паек на две горсти и сунул их в карманы.
Жри давай, раздался рядом чавкающий голос интенданта. Ослабнешь пристрелят сразу.
Не успею. Питьто здесь дают?
Что не успеешь? не понял тот. А пить, вон, пей сколько угодно.
Толстяк показал на два больших деревянных корыта, у которых на четвереньках стояли несколько человек. Ктото зачерпывал воду ладонями, ктото пил прямо из корыта. Денис втиснулся между двумя пленниками. Сперва зачерпнул, было, ладошкой, но потом, по примеру соседей, наклонился и припал к воде губами. Напившись, поднялся и побрел, выглядывая место, где устроиться на ночь. В воздухе стоял смрад, словно от общественного туалета.
Эй, Дионис, ложись здесь, снова окликнул его толстяк. Или по нужде собрался?
Денис молча опустился рядом с ним.
Если хочешь по нужде, то иди щас, продолжал инструктировать тот. Ночью могут и пальнуть. И пить ночью не ходи. Вообще ночью ходить нельзя. И разговаривать нельзя. Могут стрельнуть на голос. Один тут во сне кричать начал, так басурмане пятерых человек положили. Троих сразу, а двум раненым поутру саблями головы снесли. Зато тот, кто кричал, живой остался. Правда, не долго. Ему сегодня утром голову срубили, когда подняться не смог.
Ты тут, я смотрю, долгожитель. Зватьто тебя как?
Георгий я, Юдин. Не менее неделя здесь уже. Но я крепкий. Выдюжу и еще.
Как попалсято? Чего не ушел за реку?
А как я мог попастьсято? переспросил бывший интендант и тут же сам себе ответил: Дык, знамо как. Пьяный с девкой в том бараке на сборном пункте забавлялся, там и уснул. Утром очнулся, когда меня уже по песочку волокли привязанного к татарской лошади. Сперва думал, шайка крымчаков просочилась и озорует, а оказалось, тут целое турецкое войско к городу подошло. А крымчаки при них. Ты чего лыбишься?
Да так, Денис не мог погасить непроизвольную улыбку, растягивающую его губы. Мы с тобой, оказывается, одного поля ягоды. У меня тоже все беды от баб.
Аа, протянул Георгий, вспомнив поведанную попаданцем историю. Это да. Во всем они виноваты, бесовские порождения.
Чего тут так воняетто? Уборная, что ли, рядом?
Ага, рядом. Идешь в центр этого загона и делаешь там все дела. Сядешь у забора пристрелят.
Ясно. А бежать ты как думаешь?
А я об этом думаю? удивился толстяк.
Если у
Шустрый ты, я погляжу. И как ты предлагаешь бежать с этими украшениями? Георгий звякнул кандальной цепью. Нет, брат, это верная смерть. Надо продержаться, пока наше войско разобьет чертовых басурман.
Не думаю, что это скоро случится.
Это почему это? Всегда били, и сейчас побьем! повысил голос собеседник и вдруг, пригнув пониже голову, зашептал: Потише надо. Не то, пальнут.
Да побьем, побьем. Да только, скоро ли? Денис тоже перешел на шепот. Увидев, как вновь вскинулся бывший интендант, поспешил продолжить: Ты, Жор, сам посуди, отчего это турки так основательно здесь строятся? Ты, кстати, не знаешь, чего это они тут затеяли? Нет? Но все ж согласись, для того, чтобы развертывать такие работы, нужно иметь основательную уверенность в том, что пришли надолго. Или я не прав? Для чего они копают эти ангары? Для чего строят такую основательную мостовую? Вот ты бы стал так основательно устраиваться, не будучи уверенным в том, что пришел всерьез и надолго? А?
Может, ты и прав, Дионис, после некоторого раздумья, ответил толстяк. Но не может того быть.
Факты вещь упрямая.
Ась?
Бежать, говорю, надо, пока силы есть. Я сегоднято еле живой. А завтра от такой работы и вовсе загнуться могу. Лучше уж пусть пристрелят на бегу, чем зарубят саблей, как скотину, когда выбьюсь из сил.
Тише вы, аспиды, еле слышно прошептал из темноты ктото, лежащий поблизости. Вон, турка поднялся. Ща стрельнет, невинные люди изза вас, говорунов, пострадают.
Да пошел ты, торчок сыкливый, огрызнулся Денис, вспомнив слова из армейского сленга того мира, которыми когдато обзывали его самого на инетовских форумах отслужившие в армии юзеры, в спорах о необходимости всеобщей воинской повинности. Но громкость, все же, убавил.
Парень попытался разузнать у собеседника какиенибудь подробности о здешнем строительстве, но оказалось, что тот кроме загона и выработки нигде не был и ничего не видел. Да и вообще, толстяк вскоре шумно засопел, поджав к животу коленки и подложив ладошки под голову.
Денис задумался о перспективах. Интендант прав бежать со скованными ногами, мягко говоря, нереально. Но и смириться с безнадегой он не мог. Просто не верил, что все может вот так закончиться. В последние дни его столько раз выносило из подобных тупиковых ситуаций, значит должно повезти и в этот раз. Обязательно должно! Не зря же Тимофей считает его везунчиком. Мда, нашел тоже везунчика, мля... Ну да ладно.
Так размышляя, он задремал, а когда проснулся, была уже глубокая ночь, погрузившая в сон все вокруг, исключая лишь певучих сверчков, перекликивающихся на все голоса.