Рекс
Шрифт:
Вскоре состоялась его первая четкая и вполне осознанная картина. Это было утро, когда в окно палаты заглядывало солнце.
Перед его кроватью стояли два человека в белых халатах. Их лица были Рексу незнакомы, но голоса он узнал сразу.
— Ну что скажешь, готова мышечная система к активации?
— Откуда мне знать?
— Ты специалист. По крайней мере, так считают в Министерстве обороны.
— А ты, конечно, таковым меня не считаешь?
— Перестань, у нас работа стоит. Будем сегодня активировать или нет?
Последовала
— Давай сначала попробуем его покормить.
— А смысл? Челюсти не двигаются, язык не шевелится?
— Ну, может, хоть какие-то резервы остались. Возможно, он откликнется на запах молочной каши, это ведь из детства, с самого начала…
— Не факт. Я, например, с раннего детства любил жареное мясо.
— Я учту это.
Что происходило потом, Рекс не помнил, он перенапрягся, пытаясь анализировать услышанное, и на какое-то время ушел в забытье, но пришел в себя, едва почувствовав запах еды. Да, он помнил его. Как там они говорили — «каша»?
— Ну давай, малыш, открывай ротик… — прозвучал совсем рядом женский голос, и пред глазами Рекса замаячила рука с ложкой. От руки пахло камфорным маслом, чуть-чуть хлоркой и еще какими-то лекарствами.
— Как будто есть реакция, — сказал один из мужчин.
— Возможно, это судороги.
— От голода? Да, возможно. Мы не кормили его четыре часа. Я прав, Агнета?
— Да, четыре часа. Он должен испытывать голод. Ну давай, дружок, открывай ротик — за маму… за папу…
Рекс смотрел перед собой, слушал этот голос, и вдруг непонятная, удушающая волна накатила на него, глаза затуманились и все объекты вокруг стали расплываться.
— Доктор, Линк, он плачет! — воскликнула женщина.
— Плачет?
Доктор подошел ближе. Его искаженное линзой из слез лицо было похоже на огромный творожный пирог.
— Мамочки мои! Я ожидал чего угодно, только не этого!
62
С самого утра этот день у Камерона не задался. В половине седьмого — за полчаса до подъема, зазвонил телефон. Звонил начальник службы безопасности Торнтон.
— Прошу прощения, сэр, но это я… — залепетал он, заранее пугаясь реакции хозяина.
— Кто?.. Кто это?.. — прохрипел Камерон. Последние перед пробуждением минуты сна он ценил особенно и специально предупреждал обслуживающий персонал, чтобы с шести до семи утра они сидели по местам и не шаркали ногами по полу.
— Я весьма чувствителен, я слышу даже, как скрипят ваши суставы, — говорил он. — Поэтому дайте мне спать и не хлопайте дверями!
И без того боявшиеся хозяина слуги и охранники стали бояться его еще больше и часто, из-за волнения, совершали поутру ошибки — роняли предметы, спускали воду в туалете, сморкались и пару раз даже случайно звонили ему раньше подъема.
Вот и в этот раз он решил, что кто-то ошибся и пора принимать
— Сэр, это я, Торнтон…
— В чем дело, болван!? Ты знаешь, который час!?
— Знаю, сэр, шесть тридцать одна. Но вам нужно срочно спуститься в подвал.
— Зачем это? — спросил Камерон, но встал с кровати и, накинув халат, сунул ноги в меховые туфли.
— Мы засекли воздушную цель, через две с половиной минуты она пройдет над замком.
— Что за цель, откуда она взялась?! — воскликнул Камерон, пряча в карман халата небольшой пистолет. Он никому не доверял в этом замке.
— Прошу вас, сэр, спускайтесь немедленно, и я все объясню!
— Спускаюсь, — пробурчал Камерон, подходя к старинной картине, которую тщетно искала полиция всех стран. Нетерпеливым движением он сдвинул ее в сторону, и перед ним раскрылись створки персонального лифта.
Камерон вошел в кабину и нажал кнопку бомбоубежища.
Лифт скользнул вниз, в какой-то момент Камерону показалось, что он не остановится и враги таки достали его в собственном доме, но вскоре кабина стала замедляться и на глубине сорока метров открыла створки, выпуская Камерона в небольшой, ярко освещенный холл, куда Камерон вышел, держа руку в кармане.
— Ну, что там такое? — спросил он без прежнего волнения, понимая, что нужно играть мужество.
Торнтон шагнул навстречу и поклонился.
— Доброе утро, сэр.
Стоявшие позади него охранники смотрели на хозяина как-то странно.
«Сговорились, мерзавцы, и заманили в подвал…» — подумал Камерон, решив, что уж этих-то троих с собой прихватит.
— Сэр, скоростная воздушная цель опознана аппаратурой нашего поста на скале. Что она из себя представляет, пока определить трудно, но ее скорость более трех с половиной Махов.
— Это все?
— Нет, сэр. Она может нести ракету или бомбу.
— Понятно, — произнес Камерон, напряженно соображая, действительно ли это заговор или разыгравшаяся паранойя.
Похоже, все-таки паранойя. Да, она.
Камерон перевел дух, вытащил руку из кармана и, перейдя к стене, опустился на застеленный шкурой диван, стоявший напротив уже включенного охраной электрического камина.
— Давай, Торнтон, садись напротив. Раз уж разбудил меня раньше времени, займемся делами прямо сейчас.
Торнтон придвинул кресло и сел, а обученные охранники сразу отошли в дальний конец холла, чтобы не слышать того, что им слышать было не положено.
— Что говорят инженеры?
— Они говорят, что это может быть разведывательный аппарат, а может, и боевой.
— У кого может быть такой флот?
— Только у армии.
— А у частных лиц?
— Ну вы же знаете, сэр, что в принципе все можно купить, мы ведь и сами…
— Знаю, Торнтон! Не нужно мне тут пересказывать! — раздраженно перебил его Камерон. — Что там наверху? Пролетел уже этот аппарат?