Реквием неудачнику
Шрифт:
В лицо дохнуло вечерней прохладой. Сумбур в голове постепенно развеялся. "Хорошо, - облегчённо вздохнул он и впервые с интересом взглянул на девушку рядом. Милое личико с копной непокорных светлых прядей, спадавших забавными колечками сбоку и спереди, пониже за мягким овалом бровей тонули огромные синие глаза. Немного шарма лицу придавала аккуратные ямочки под щёчками, которые становились ещё привлекательными, когда она улыбалась. Ветер-задира шаловливо развевал лёгкое розовое платьице, под которым угадывались стройные девичьи линии. Было прохладно. Чувство неловкости окончательно исчезло. Он накинул на зябкие плечи девушки куртку, она с благодарностью приняла ухаживание и, дальше они просто пошли, наслаждаясь близостью
– Вот и пришли, - с сожалением произнесла она, - здесь я живу, - и махнула рукой на многоэтажку напротив.
В голове мелькнула смелая мысль: "Сейчас или уже никогда".
– Лена, я... то есть мы можно будем встречаться, - несмело, но с надеждой взглянул он ей в глаза.
– Да, - тихо потупила она глаза, последовала непродолжительная пауза и неуверенно спросила, - я пойду...поздно уже?
Он, молча, кивнул. Она ещё какое-то время в неуверенности постояла рядом, потом решительно повернулась и побежала к дому, на секунду исчезла за дверью и оттуда снова появилась милое личико.
– Приходи завтра в восемь. Здесь во дворе, я буду ждать, - крикнула напоследок, задиристо засмеялась и исчезла в темноте подъезда.
В комнату он возвращался как на крыльях. "Приходи завтра, я буду ждать, - непрерывно звучал в голове её голос.
Их роман с Леной длился чуть больше года. Потом расстались. Такие серьёзные чувства он не испытывал ни до, ни после неё. Ему нравилось в своей Лене буквально всё, начиная от нежной улыбки заканчивая незначительным элементом её гардероба, движения рук, глаз. Какое счастье, блаженство было чувствовать рядом её ровное дыхание, запах милого тела, да просто знать, что она здесь, рядом. Любил ли он её? Скорей всего да. А она? Возможно, тоже, по крайней мере, в первое время, но отношения у них так и не сложились. Он сам всё испортил. Образ "замкнутого нелюдима", "одинокого волка", намертво прикрепившаяся к нему после смерти матери преследовала его по пятам и не давала покоя и здесь. Эту ненавистную черту своего характера он не смог преодолеть даже в отношениях с любимой девушкой.
По этой причине роман у них развивался странно, подобно морскому прибою. Были периоды, когда чувства переполняли его, эмоции перехлёстывали через край. Он в такие минуты готов был на всё ради неё, но за ним неизменно наступала другая полоса. Подступало чувство страха, неопределенности, боязни раскрыться и, тогда кто-то "невидимый" внутри нажимал на тормоза, он останавливался, исчезал на непродолжительное время. Возвращался к Лене, только тогда, когда укладывались эмоции. В первое время она не придавала этому большого значения, считала их типичной причудой парней, в тайне, конечно, надеялась, что время излечить. Однако один день сменялся на другой, а "приливы-отливы" его странного характера не исчезали, а, наоборот, усиливались. Даже заветные слова "я люблю тебя, ты мне нравишься", так и остались невысказанными. Мужчины могут долго, некоторые всю жизнь обходиться без этих слов, женщины нет. Им важно подтверждение любви в словах, возможность опереться на крепкие мужские плечи, найти взаимопонимание, он как раз ничего этого, видимо, не мог ей дать. Да и с взаимопониманием у них тоже был большой дефицит, особенно, в последнее время. В какой-то момент ей надоело ждать, и она ушла к другому.
Это случилось, однажды, после привычных очередных "отливов". С даты последней их разлуки уже прошел месяц. Он лежал в тесной комнате заводского общежития и перебирал в памяти прежние встречи. Разлука
Купив по пути огромный букет белых роз, он словно на крыльях помчался к ней. Мысленно перебирал слова, которые скажет при встрече. Вот и её микрорайон, дом, знакомая до мельчайших неровностей дверь. Привычным движением он нажал на звонок, послышались знакомые до боли шаги, щелкнули дверные открыватели и, на пороге показалась она.
Слова, готовые вылететь с губ, застряли на полпути. Перед ним стояла другая, не прежняя Лена...
– Здрасть... я к тебе, - неуверенно вымолвил он.
Прежнее приподнятое настроение исчезало.
– Здрасте, - холодно ответила она и отвела глаза.
– Лена, ты прости, пожалуйста, за всё. Я виноват, очень перед тобой. С самого начала вёл себя как последний глупец, - неуклюже подбирал он слова, - прости, пожалуйста, если сможешь,- с надеждой взглянул в глаза.
Она продолжала отрешённо смотреть в сторону.
– Я многое передумал в последнее время и только теперь понял, как тебя мне не хватает. Мы будем счастливы и можем начать всё с начала, потому что Лена, я тебя...
– Серёжа, - прервала она на полуслове, - а ведь знаешь, я так долго ждала этих слов. Вечерами, когда ты исчезал, одна в пустом доме, в мечтах представляла, как ты произносишь их мне. Всего лишь месяц назад была бы, наверное, безмерно счастлива, услышав, а теперь..., - Лена нервно поправила волосы, - пусто, ничего.
Она горько улыбнулась. На душе было паршиво, но надежда ещё не покидала его.
– Лена, я был глуп, знаю, сам всё испортил, но изменюсь. Ты увидишь, я всё исправлю. Лен, я люблю тебя, мы ..., - не теряя надежды, буквально выпалил он заветные слова, хотел продолжить, но...
– Серёжа, не надо, - снова оборвал его бесстрастный голос Лены и, почти как приговор закончила, - слишком поздно.
– Слишком поздно, - обречённо повторил он.
– Да теперь поздно и ни к чему, - как эхо отозвался её голос в голове.
Надежда окончательно угасла. Он бессмысленно взглянул на ненужные теперь цветы.
– Это тебе...думал помириться...теперь...как-то так некуда, - он виновато улыбнулся и протянул ей.
Она, молча, взяла букет, приложила к лицу.
– Спасибо, Серёжа, за всё, особенно за цветы. Они прекрасны и пахнут чудесно...
Её голос предательски дрогнул, в глазах блеснула и покатилась слезинка. В следующую секунду он почувствовал на своих плечах знакомые руки, губы обжёг неожиданный поцелуй.
– А теперь, пожалуйста, иди, Серёжа, - умоляюще попросила она.
Угаснувшая было надежда, снова затеплилась в груди. Перед ним стояла прежняя Лена.
– Лена, Леночка, я знаю, ты ещё любишь меня, - быстро заговорил он, с силой обхватив её за плечи, - ещё ничего не поздно, всё можно исправить, вернуть назад, - с жаром продолжал, целуя в губы, в солённые от слёз глаза, в лицо.
– Серёжа, пожалуйста, уходи. Поздно, ничего нельзя уже изменить, - отчаянно вымолвила она и почти с мольбой выдохнула, - господи, где же ты был неделю назад?