Реквием опадающих листьев
Шрифт:
С мокрых белоснежных ресниц сорвалась капелька и поползла по бледной щеке. Йоро тронул слезинку пальцем, а девочка сказала:
— Ты — это лучшее, что произошло со мной за бессмертие. Я горжусь своей любовью к тебе. И я стыжусь и ненавижу любовь к нему.
Мальчик заметил, как фиалковые глаза вспыхнули. По мосту мчался Ягуар. Он остановился у подножия и посмотрел на них. Кира поднялась на дрожащих ногах, вымолвив:
— Пора.
Йоро неловко поднялся и встал перед ней, чувствуя, что готов заплакать. Но он держался
— Со мной все будет хорошо, — заверил он, слыша свой неестественно веселый голос как будто со стороны.
Она взяла его лицо в ладони, ее холодные бледно-розовые губы прикоснулись к его губам.
— Не ищи меня, — попросила девочка.
Йоро прижал ладонь к губам, хранившим ее поцелуй, и прошептал:
— Но почему?
Она заплакала.
— Потому что я выросту, выйду замуж, у меня родятся дети, а потом я состарюсь и умру…
— А я буду рядом, до последнего твоего вздоха.
Это то же, что обречь себя на одиночество.
— Йоро взял у нее помятый листок.
— Я буду писать тебе письма. Ты их, конечно, никогда не увидишь, но знай, я напишу тебе тысячи писем.
Она долго молчала, глядя на него через пелену слез, потом легонько пожала его руку и, отступая, выдохнула:
— Тогда до свидания, Йоро.
И она взошла на мост, последовав за Ягуаром. Мальчик смотрел ей вслед, и вдруг ему показалось, что ее волосы из белых стали золотистыми, фигура вытянулась. Йоро моргнул, не веря своим глазам.
А между тем волосы еще потемнели, став русыми, фигура удлинилась, немного раздалась вширь. Перед ним находилось не девочка, а женщина. Совсем не Кира — какая-то другая — незнакомая.
— Лайонел, обернись! — крикнул мальчик.
Ягуар посмотрел назад и тоже увидел.
Образ продолжал меняться, волосы становились то черными, то рыжими, то светлыми, менялась фигура — менялись тела.
— Ангел, — потрясенно прошептал Йоро.
Кира была ангелом.
И вот она исчезла в солнечном сиянии на другом конце моста. Сделалось пусто и холодно. Йоро посмотрел по сторонам — повсюду простирались белоснежные равнины — до страшного равнодушные ко всему, что видят.
Глава 25
Сердце дьявола
— Вон тот, — сказал Вильям, указывая глазами на круглолицего мужчину среднего роста, одетого в монашескую рясу цистерцианского ордена.
Катя удивленно наклонила голову.
— Даже не подойдешь к нему?
— Зачем? — хмыкнул Вильям.
Девушка решительно зашагала к его создателю.
Молодой человек наблюдал, сам не замечая, что продвигается к озеру, где стоял цистерцианец.
Катя поздоровалась и с милой улыбкой спросила:
— Вы наверно гордитесь Лайонелом?
Вильям чуть не поперхнулся от ее вопроса. Бенедикт смерил девушку скучным взглядом.
— Горжусь ли я? — медленно повторил
— И что же? — ничуть не оробев, тряхнула волосами Катя. — Здесь есть кто-то без греха?
Бенедикт не успел ничего сказать, девушка протянула:
— Но вы-то монах, все бессмертие в молитвах и смирении, у вас и грехов-то, пожалуй, нет.
В глазах того полыхнул огонь.
— Ошибаешься. Мой единственный грех велик, и я дрожу при мысли о том, что вскоре вслед за ним я войду в лабиринт, и он — мой грех — поведет меня на Суд.
— Вы Лайонела называете своим грехом? — взвилась Катя.
Вильям подошел и тронул ее за плечо, желая успокоить возмущенную девушку, но только сильнее ее распалил.
— Я думаю, вы трус, — безапелляционно заявила Катя. — Твердите о грехах, делаете вид, что раскаиваетесь в своем поступке, но я не верю вам! Вы подарили вечности сильнейшего вампира, благодаря чьему дару вы и другие получите второй шанс! Новую жизнь! Возможно ли не гордиться? Вот увидите, в зеркалах загробного мира вам покажут вашу трусость и лицемерие! Какой смысл замаливать то, в чем вы не способны до конца раскаяться?
— Я… — начал он, но она прервала:
— Вам бы следовало замаливать не спасение того, кто умирал и кого вы спасли, а смерть того, кого убили.
Вильям ощутил на себя взгляд монаха. Похоже, девушка попала в цель, глаза Бенедикта затуманились. Должно быть, его ничтожно мало занимал факт, что он сломал кому-то жизнь. Он бесконечно думал о том великом, что создал, и о гордыни, переполнявшей его сердце.
Неожиданно молодому человеку сделалось неприятно стоять рядом с ним, и он поспешил отойди.
Бесс поймала его за руку и спросила:
— Что-то не так?
Он отшутился:
— Смерть — чем не подвод для маленькой печали?
Она засмеялась, глаза ее позеленели.
— «Если бы строили дом счастья, самую большую комнату пришлось бы отвести под зал ожидания». Как думаешь, долго нам еще ждать?
— Лайонел сказал, мы будем последними.
Девушка разочарованно прищурилась.
— А не найти ли нам какое-нибудь уединенное местечко, чтобы в последний раз предаться…
Она не договорила, вернулся Ягуар, а с ним Йоро. Мальчик выглядел взволнованным.
Катя поспешила к нему и обняла. А молодой человек услышал голос брата:
— «Бесс и Вильям, идемте!»
— Но ты говорил…
Грозный рык заставил его умолкнуть.
Бесс сразу же зашагала к Ягуару, а Вильям замешкался, посмотрел на Катю, Йоро и других близких ему вампиров. Здесь еще оставались Талилу с Вио, Морган Нориш, силач пионер Никита, братья Обаро, Аделина Суворова, Георгий, Чжао Шунь — маленький сыщик, Всезнал — Катин учитель, Стиан и даже Порфирио Фарнезе. Уж этот наверняка боялся лабиринта сильнее остальных. Непросто положиться на своего врага.