Реквием по Европе

Кнайсль Карин

В романах «Марш Радецкого» и «Гробница императора» он остроумно и точно показал политические настроения эпохи: «Эта империя должна пасть. Как только наш император закроет глаза, мы распадемся на сотню частей. Балканы станут более могущественными,

чем мы. Все народы создадут свои маленькие паршивые государства, и даже евреи провозгласят короля в Палестине. Вена провоняла потом демократов, я не могу больше терпеть на Ринге такого зловония. Рабочие расхаживают с красными флагами, они не хотят больше работать» [17] .

17

Roth Joseph. Radetzkymarsch. Wien, 1932. S. 164–165.

В отличие от тех, кто считал, что в самой что ни на есть просвещенной Европе на ведьм больше охотиться не станут, Йозеф Рот поставил точный диагноз, предсказав в этом отношении горькое будущее. После того, как 30 января 1933 г. австрийца Адольфа Гитлера провозгласили рейхсканцлером Германии, львовский еврей понял, что случилось непоправимое, и уехал в Париж, на шесть лет раньше большинства эмигрантов. Судьба избавила его от будущего бесконечного бегства, как гласит название одного из его романов. Рот умер за несколько месяцев до официального начала войны в 1939 г.

В своих романах он с большой

симпатией описывает восточноевропейских евреев, культуру их местечек, их набожность и беспросветную жизнь. Рот был благочестивым, любящим человеком и таким же писателем. Он мог бы писать на русском или французском. Однако из любви к немецкому языку, которым мастерски владели еврейские сказители на задворках монархии, он писал на немецком и свои статьи, которыми зарабатывал на жизнь, и свои книги. К тому же этот эмигрант с трагическим мироощущением был отчасти и русским, как отметил в речи на его похоронах Стефан Цвейг [18]

18

Aus der Trauerredevon Stefan Zweig. – URL: https://www.projekt-gutenberg.org/zweig/schrifts/chap026.hmtl

«В Йозефе Роте было много русского, я бы сказал, карамазовского, – человек великих страстей, стремящийся во всем дойти до края; его переполняли неистовые русские чувства, глубокая набожность, но и роковая русская тяга к саморазрушению. Но в Роте был и другой человек, еврей светлого, трезвого, критичного ума, человек истинной, а потому снисходительной мудрости, который со страхом и затаенной любовью смотрит на своего дикого русского демонического двойника».

Конец ознакомительного фрагмента.