Реквием по любви. Грехи отцов
Шрифт:
Перед мысленным взором воскрес образ матери. Вот она обнимает ее на школьном крыльце. Целует. Заправляет за ухо выбившуюся прядь волос. Сильная. Несгибаемая. И красивая до умопомрачения. А всего мгновение спустя лежит все на тех же ступенях и задыхается в предсмертной агонии.
Слез больше не было. Лишь до крови прокушенная губа. Лишь ногти, еще сильнее впившиеся в ладони. Лишь лютая ненависть, полыхающая внутри.
Вскоре образ матери сменился не менее жуткими картинками недавнего прошлого. Память услужливо вернула ее на поляну, усеянную трупами.
К Дане, устремившему
К Соне, рыдающей над телом Алексея, избитого до полусмерти.
«Соня. Моя милая Соня. Я оставила тебя там… совсем одну. Наедине со своей бедой. В окружении погибших людей. Ты… бойкая, смелая, решительная и сильная. Но, родная, на твоих глазах прежде никто и никогда не умирал. Это страшно. Это жутко. Умоляю тебя, не сломайся!»
В тяжелых размышлениях прошло еще несколько минут. А потом… Лиза и сама толком не поняла, что именно привлекло ее внимание. Что заставило покрыться мурашками и заторможенно уставиться на автомагнитолу.
Сердце дико толкнулось о ребра. Ошалевший пульс загудел в висках.
«Наша песня! — осознала вдруг. — Под нее мы с Димой танцевали в лесу, в ту ночь, когда он назвал меня своей женой. Когда надел кольцо мне на палец…»
Лиза шумно сглотнула, попутно слизывая с губ остатки соленой влаги. Неожиданно у нее открылось второе дыхание. Дмитрий занял все ее мысли.
«Господи! Да он там, наверное… с ума сходит! На стену лезет от беспокойства за мою жизнь, пока я тут сопли на кулак мотаю! Нет, так дело не пойдет. Как бы больно мне ни было, как бы сильно я ни сожалела о случившемся, ничего уже не исправить. Назад события не отмотать. И мертвых не воскресить. У меня еще будет время для… для… скорби. Но потом. А сейчас – вот прямо сейчас – мне нужен холодный рассудок. Я должна взять себя в руки, включить голову и хорошенько обдумать свои дальнейшие действия. Я сделаю все, чтобы спастись. Чтобы помочь Диме найти меня. Я не сдамся без боя. Я – дочь Черчилля! Я не буду… жалкой!»
Поклявшись себе в этом, она почувствовала, что автомобиль замедляется. Шмель сбросил скорость и плавно съехал с основной трассы в небольшой карман, ведущий в лесополосу. Вскоре стало ясно – зачем. Там, скрытый густой растительностью от любопытных глаз, их поджидал какой-то внедорожник. Черный, затонированный. Лизе все сразу стало ясно.
«О! Он хочет сменить машину. Все продумал, подлец! Все до мелочей!»
Стараясь ничем не выдать смятения, парализующего нутро, она несколько раз втянула воздух полной грудью. А после насухо вытерла лицо и даже немного пригладила волосы. Весьма своевременно. Из внедорожника навстречу к ним вышли люди. Мужчины. Лиза насчитала четверых.
Соколовский довольно шустро покинул салон автомобиля и оказался с ее стороны. Распахнув дверь, он точно клешнями вцепился в ее руку и грубо сдернул с пассажирского кресла. Благо реакция у Лизы была отменная.
Она не упала. На землю ступила твердо. И тут же недовольно зашипела:
— Нельзя ли осторожнее? Такими темпами ты меня до Гарика не довезешь!
— Хлебало завали! — прилетело в ответ. — Последний раз предупреждаю!
На языке вертелось
Сжав губы в тонкую линию, переключила внимание на амбалов, приближающихся к ним:
— Мой новый конвой, стало быть?
Мужчина лишь коротко кивнул, подтверждая ее догадки.
— Шмель? — обратился к нему первый подоспевший. — Как все прошло?
— Есть потери, — равнодушно отмахнулся Соколовский. — Но цель достигнута!
— Как дальше действуем?
— По плану! Строго по плану!
Шмель демонстративно вручил ему ключи от своего автомобиля.
Лиза же тем временем пристально вглядывалась в лица оставшихся мужчин. Тех, кто наверняка теперь поедет с ними. И когда ее внимание сосредоточилось на последнем из них… она забыла, как дышать.
Ее прошиб поистине холодный озноб. А трепыхающееся от ужаса сердце точно коркой льда покрылось в одно мгновение. И воздух закончился в легких. Кошмар, преследовавший ее так часто, стал явью. На нее… в упор, не мигая, взглядом одержимого безумца таращился Анатолий Решетников.
«Только не это! — вопил благим матом инстинкт самосохранения. — Лучше уж смерть! Я скорее сдохну, чем еще раз окажусь в его лапах!»
Впервые с момента похищения ее охватила почти животная паника.
Но внешне она никак не выказала этого. Прилагая неимоверные усилия, дабы не рухнуть в обморок прямо здесь и сейчас, лениво протянула:
— Здравствуй, Толя! Давно не виделись!
Решетников ничего не ответил. За него это сделал Шмель.
— Вы знакомы? — прозвучало настороженно.
Лиза неопределенно пожала плечами:
— Ну да. Была у нас с ним одна… отвратительнейшая встреча.
— Даже так?
— Угу! — она скользнула по Толе равнодушным взглядом. — Как поживаешь?
Его глаза превратились в две крохотные щелки. Он прекрасно помнил ту «встречу». Ту попытку изнасилования. И тот позорный для него нокаут. Проигрыш, с которым он не смирился по сей день. Лиза знала это.
Понимала. Чувствовала нутром. Едва ли от этого становилось легче.
Нервно переступив с ноги на ногу, Решетников ядовито выплюнул:
— Лучше всех!
Лиза не осталась в долгу. Выпрямила спину, вскинула подбородок.
— Привет тебе, — хмыкнула иронично, — от… старшего брата!
Толя поменялся в лице. Побледнел, вибрируя не то от напряжения, не то от первобытной злобы. От переполняющей его ненависти.
— Он здесь? — раздался сиплый шепот. — Кирилл здесь?
Выдержав театральную паузу, Лиза кивнула:
— Да. И что-то подсказывает мне, что вы скоро увидитесь!
На той развесёлой ноте разговор был завершен. Двое из четырех мужчин продолжили путь на машине Шмеля. А Лизу усадили во внедорожник.
На сей раз на заднее сиденье – между Соколовским и Решетниковым.
За рулем оказался один из незнакомцев. Он явно торопился, до упора выжимая педаль газа. При этом отлично ориентировался и не пропускал ни одного поворота. Словно двигался по заранее обговоренному маршруту.
Наконец спустя час-полтора они въехали в какое-то богом забытое поселение. Только приглядевшись, Лиза поняла, куда именно ее привезли.