Реквием по любви. Грехи отцов
Шрифт:
Не закончив фразу, Решетников уселся прямо на пол, подперев спиной входную дверь. Он пустым безжизненным взглядом уставился в одну точку.
Казалось, будто собирается спросить о чем-то. Впрочем, Лиза и сама догадывалась, о чем именно. Только намеренно время тянула, собираясь с мыслями. Последовав его примеру, она уселась у противоположной стены.
Откупорив бутылку с водой, сделала несколько жадных глотков и плотно закрыла крышку. Машинально поглаживая гладкий пластик, предположила:
— Хочешь спросить меня о своем брате?
Толя вздрогнул. А потом застыл подобно каменному изваянию.
— Как у него сложилась жизнь? — услышала Лиза
— Взрослым! — максимально отрешенный ответ. — Кирилл показался мне взрослым, состоявшимся человеком. Отзывчивый. Сильный. Добрый. Отлично сложен. Симпатичен. Явно пользуется популярностью у женщин. В целом у него все хорошо. Живет в Германии под зорким присмотром моего дяди. Отучился. Развивает свой собственный бизнес. Абсолютно легальный. Насколько я поняла, уже готов к созданию семьи. Наверное. Так что…
Лиза запнулась, осознав вдруг – Анатолий злится. Ее безобидные откровения породили самую настоящую бурю в его душе. Пыхтя как паровоз, он заскрежетал зубами. А после брезгливо сплюнул прямо на пол.
— Ну, понятно! Козырно устроился – ничего не скажешь!
Подавив зевок, она попыталась возразить своему собеседнику:
— Ты не прав! Он же не виноват в том… в том…
И снова Лиза зевнула от души, чудом не разорвав свой рот в процессе.
На нее внезапно навалилась вселенская усталость. Веки налились свинцом.
Мышцы перестали слушаться, а сознание начало медленно уплывать.
— Что происходит? — пискнула она испуганно, с трудом ворочая языком. — Что со мной? Я… я… нет сил пошевелиться! Что ты сделал? Что-то подсыпал мне?
Решетников коротко кивнул и пояснил:
— Снотворное. Сильнодействующее. Быстродействующее. Безвредное.
— Какого черта? Зачем? Я ведь не сбегаю! Даже не пытаюсь!
— Поверь, это для твоего же блага. Создашь меньше шума.
— Нет! — яростно. — Нет! Помогите! Эй? Кто-нибудь? На помощь!
Толя оказался рядом в считаные секунды. Дрожащей ладонью провел по ее волосам. По щекам. Затем склонился прямо к уху:
— Тебе никто не поможет! Все спят! Я усыпил их всех…
Горло сдавило невидимым чугунным обручем. Из глаз брызнули слезы.
Лиза не могла контролировать их. Просто не могла.
— Ублюдок! — ее истерический визг эхом отразился от стен. — За что?
— За что? — заорал Решетников, схватив ее за плечи и встряхнув, точно куклу тряпичную. — За что, бл*дь?! Мой брат все эти годы как сыр в масле катался! Он бед не знал! У него все было! Он мог деньгами вместо туалетной бумаги подтираться! А я? Что в этой жизни видел я? Только боль. Только смерть. Предательство. Зона. Кирилл забыл о моем существовании, а я ждал своего старшего брата каждый божий день! Пока он засыпал в теплой кроватке, да ел что послаще, меня жестоко избивали приемные родители! И друзьям своим… предлагали время от времени! К тому моменту, пока об этом стало известно органам опеки, я успел возненавидеть свое существование. И… твоих родителей тоже! Они обещали усыновить нас! Обещали защищать, оберегать. Обещали стать нам настоящей семьей. А по факту? Твоя мамаша отняла у меня брата! Единственного родного человека, оставшегося у маленького ребенка. Она отняла у меня все!
— Что ты такое говоришь? — всхлипнула Лиза, переходя на крик. — Они просто не успели! Как раз тогда моего отца и убили! А мама вынуждена была скрываться от его врагов – со мной на руках! И тем не менее она выполнила свое обещание.
— Только Кирилла! — заорал Толя, пронзая ее безумным взглядом своих глаз, до жути покрасневших от слез. — Его одного!
— Потому что к тому времени тебя уже отдали в приемную семью! — ничем не уступала Лиза. И пусть силы ее стремительно покидали, но голос не подводил. — Они ничего не могли с этим поделать! Лишь когда тебя снова вернули в детский дом, мама попросила Зарутского позаботиться о…
— Заткнись! — взревел Решетников. — Макар усыновил меня по своей инициативе. Никто его об этом не просил! Он сделал это…
— Потому что знал, как ты ей дорог!
— Нет! — Толя разразился смехом, далеким от адекватного. — Он просто любил ее. Любил эту суку! И хотел впечатлить. А сам страдал по ней. Каждый гребаный день. Она всю душу из него вынула. И за это… я убил ее!
Ей показалось, будто ее ударили. Наотмашь. Со всей дури. Не щадя.
Воздух закончился в легких. Очертания предметов стали расплываться.
— Что? — выдохнула сипло, практически на последнем издыхании.
По щетинистой мужской щеке скатилась слеза. Поджав губы, он повторил.
— Ту мразь, которая тебя родила… убил я! — вновь безумный взгляд, вновь смех, леденящий кровь. — Она хорошо пряталась все те годы. Пряталась у всех на виду. Но наша встреча была предопределена судьбой. К тому моменту мне исполнилось восемнадцать. Я встречался с девчонкой из выпускного класса твоей школы. Она пригласила меня на линейку в честь первого сентября. Там-то я и увидел Марину. Веселую. Улыбающуюся. И столь красивую, что ослепнуть можно. С возрастом она стала еще краше. Я стоял там, будто пришибленный, и никак не мог на нее наглядеться. А потом увидел, кому она улыбалась. Своей маленькой копии. Своей дочери! Исковеркав мою жизнь, так и не став мне матерью, она в любви и счастье растила своего ребенка. Дарила тебе то, что обещала подарить мне. И я решил в тот момент, что ее рыжеволосая красавица должна на собственной шкуре ощутить все прелести этой жизни! Я отошел подальше, спрятался за дерево и достал пистолет. На долю секунды появился соблазн и тебя в расход пустить. Но ты была слишком мала. Слишком невинна. А вот в твою мамашу я выстрелил без тени сожаления! Потому что она это заслу…
Резко вздрогнув, Решетников распрямился во весь свой рост и с опаской покосился на дверь. Балансируя на грани обморока, почти ничего не видя из-за слез, стоящих в глазах, Лиза тоже интуитивно посмотрела в ту сторону.
Крик застрял где-то в горле. В дверном проеме, с лицом, напоминающим непроницаемую маску, возвышался Макар Зарутский.
Анатолий тут же затараторил, явно сражаясь за дыхание:
— Наконец-то, бать! Я уже волноваться начал. Я все сделал, как ты велел. Подсыпал порошок им в еду и в питье. В доме все уснули. Девчонка тоже вот-вот вырубится. Что будем делать да…
Мужчина остановил его жестом и глухо произнес:
— Подойди!
Решетников подчинился. Остановившись на расстоянии вытянутой руки от своего приемного отца, он застыл, ожидая от того дальнейших действий.
— То, что ты сейчас сказал – правда?
— Я…
— В глаза смотри!
— Из-за нее страдали мы оба! — еле слышно отозвался Анатолий.
Макар же, сжав губы в тонкую линию, заявил:
— Ты ведь не ее убил, Толя. Ты меня убил.
— Она была…
— Моим воздухом! — прогромыхал Зарутский так громко, что захотелось немедленно прикрыть уши. Да только Лиза не могла и пальцем пошевелить.