Реквием по любви. Грехи отцов
Шрифт:
Соня не спускала с нее глаз. Ни на миг не отводила свои карие омуты.
Наконец, шумно сглотнув, она вновь повторила немного заторможенно:
— Уезжаешь?
— Мне придется…
— На сколько?
— Понятия не имею.
— На сколько, Лиза?
— Я не знаю!
— Как же так? — Соня сморгнула набежавшие слезы. — Мы… никогда прежде не разлучались! Это… не может быть правдой. Этого не может происходить с нами! Это какой-то дурной сон. Я… я… не хочу! Я не смогу без тебя! Я…
Поддавшись порыву, Лиза крепко обняла ее,
И выдохнуть. В ответ подруга тихонько всхлипнула и прильнула к ней так плотно, что теперь обе они ощущали вконец остервенелое сердцебиение друг друга. И обоюдную предательскую дрожь во всем теле.
— Мне тоже страшно, — призналась Лиза тихим шепотом. — Но одно я знаю наверняка: никто и никогда не разлучит нас, если мы сами этого не захотим! То, что происходит сейчас – вынужденная мера. Временная. В конечном итоге все у нас будет хорошо. Слышишь?
Алмазова смиренно кивнула. А спустя секунду так же тихо произнесла:
— Ты будто прощаешься со мной!
— Не говори ерунды!
— При одной лишь мысли об этом кровь в венах стынет…
— Вот и не забивай голову подобными мыслями.
— Лиза?
— М-м-м?
— Поклянись, что вернешься!
— Ну сама подумай, куда я денусь?
— Вообще-то, у тебя много вариантов!
— Соня… я клянусь!
Лишь после этих слов она немного успокоилась. Расслабилась.
И даже улыбнулась сквозь слезы. А потом отстранилась, насухо вытерла свое лицо, схватила Лизу под локоть и решительно поволокла вперед со словами:
— Идем! Хочу поскорее оказаться рядом с хозяином моих оргазмов!
— Господи, Соня! — шикнула на нее Лиза, смутившись до крайности. Ибо мужская компания за их спинами никуда не исчезла. Просто временно остановилась в паре метров от них. — Ты чего? Мы же не одни!
— Ой, я тебя умоляю! — возвела очи к небу подруга. — Все и так это знают!
Следующие десять минут пролетели незаметно. Девушки болтали обо всем и одновременно ни о чем. Погода стояла потрясающая. А прогулка на свежем воздухе отлично бодрила и поднимала настроение. Они удалились от деревни более чем на полтора километра и были теперь фактически наедине с природой. В какой-то момент, выбившись из сил, Алмазова начала канючить и ругать Алексея за медлительность. Так продолжалось до тех пор, пока на горизонте не появился черный автомобиль. Однако, чем меньше расстояния оставалось между ними и транспортным средством, тем яснее становилось – это не внедорожник Гордеева. Навстречу им мчался кто-то другой. И мчался очень быстро. Заметив это, Даня решил перестраховаться.
— Так, красавицы! — велел строго. — Встаньте-ка вы за нас! На всякий случай…
Одобрили его идею и Григорий, и Валентин. Мужчины фактически отгородили их с Соней от дороги собственными телами. Завидев их развеселую компанию, водитель автомобиля сбавил скорость. А поравнявшись с ними, и вовсе остановился, опуская стекло со своей стороны.
— Ба, какие люди! — в воцарившейся тишине
Спустя пару ударов взбесившегося сердца она поняла, кому он принадлежит.
Сергей Соколовский. Отец Пашки и Вики. Или просто… Шмель. Лиза замерла, с ужасом разглядывая собственную руку, сплошь покрывшуюся крупными мурашками. Каждый волосок на ее теле встал дыбом.
«Что-то не так! — пульсировало в сознании. — Мне страшно!»
И неудивительно. Ее инстинкт самосохранения вопил благим матом в присутствии этого человека. Возможно, виной тому их недавнее столкновение из-за Вики и Андрея. А возможно… у нее просто-напросто началась паранойя. Самая настоящая. Ведь тревога не покидала ее ни на миг.
«М-да! — подытожила мысленно. — Такими темпами я быстро свихнусь!»
Тем временем их сопровождающие дружно поприветствовали мужчину.
Соколовский в свою очередь поинтересовался между делом:
— Детвору на прогулку вывели?
— Типа того! — хохотнул Валентин.
Не удержавшись, Лиза выглянула из-за плеча Верещагина. Видимо, зря. Перехватив ее взгляд, Шмель выбрался из машины. И тут же возникло жгучее желание бежать отсюда к чертовой матери. Однако, вопреки ожиданиям, на сей раз Соколовский-старший вел себя предельно адекватно.
— Ну, что, девчули? Поговорим? — он приблизился к ним вплотную, вынуждая их телохранителей немного расступиться. — Я вчера лишнего перебрал…
— Это еще мягко сказано! — огрызнулась Соня, сверля его хмурым взглядом.
— Собственно, да, — согласился с ней Шмель. — Палку я перегнул. Зла не держите, малышня. Я озверел просто, когда свою дочь увидел… с ним.
— Тот, о ком вы говорите, — буквально по слогам отчеканила Лиза, — очень дорогой нам человек! Наш названный брат! А вы… безжалостно избили его!
Мужчина задумчиво почесал свой щетинистый подбородок.
— Не могу сказать, что сожалею об этом! — выдал он в итоге. — Заслужил!
Лиза собиралась выдать чертову сотню аргументов в защиту Андрея, но внезапно замерла с разинутым ртом, так не выдавив из себя ни звука.
Она понятия не имела, почему именно эта деталь привлекла ее внимание, но была даже моргнуть не в состоянии – так пристально уставилась на его руку. На поврежденную руку. Костяшки его пальцев были сбиты до крови. И раны были столь свежими, что не успели даже покрыться защитной корочкой.
«И что с того? — успокаивала саму себя. — Возможно, это результат вчерашней драки с Андреем…»
Но в глубине души, где-то очень глубоко, не верила в свою же теорию.
— А Вика тоже заслужила ваши побои? — будто из бункера доносился до нее язвительный голос Сони. — Бедняжка по лицу словила… справедливо?
Соколовский покачал головой:
— Нет, конечно! Просто под горячую руку попала. Признаю свой косяк. Вот… извиняться перед дочуркой еду. Кстати, где она? Почему не с вами?