Реквием в Вене
Шрифт:
Окна комнаты, как и было обещано, выходили на башню собора Святого Стефана, хотя Вертен заметил, что вид был разбит на квадраты оконными решетками; большую часть помещения занимал пыльный рояль марки «Безендорфер».
— Я знал, что вы придете. — У Вольфа оказался мощный, звучный голос, полная противоположность его внешности. Он заставил Вертена подскочить.
— Теперь он ушел? Люди наконец поняли?
Гросс, хорошо сведущий в психологии, моментально подстроился к нему.
— Да, — ответил он. — Все так, как и должно быть.
Лицо
— Наконец-то, — произнес он.
Видеть человека низведенным до такого ничтожного состояния было выше сил Вертена. Когда-то это был воинственный поклонник Рихарда Вагнера, создатель «Песен Мёрике» [67] , «Песен Эйхендорфа» [68] , «Песен Гете», «Итальянской серенады» и оперы «Коррехидор», известных глубиной пронизывающих их чувств, новаторской тональностью. А теперь от него осталась только человеческая оболочка.
67
Эдуард Фридрих Мёрике (1804–1875) — немецкий поэт и прозаик, долгое время был пастором; известен в основном своими лирическими стихами.
68
Иозеф фон Эйхендорф (1788–1857) — немецкий писатель и поэт-романтик, всемирную известность которому принесли его стихи, положенные на музыку Ф. Шубертом, Ф. Мендельсоном, Р. Шуманом и Г. Вольфом.
— Они могут поставить мою оперу. Раз теперь я директор.
Его ум все еще занят распрей с Малером, подумал Вертен, что, собственно говоря, виновато признал он, было им только на руку.
— Да, — согласился Гросс. — Наконец-то.
— Он ведь, знаете ли, дьявол. — На слове «дьявол» его голос поднялся почти до крика. Вольф уставился скорее на Вертена, нежели на Гросса.
От этих слов у адвоката мороз пошел по коже, но он взял себя в руки, чтобы задать вопрос:
— То есть как?
— Он украл мою идею либретто. О да, он украл ее слово в слово. И я был не единственным. Нет. Другой. Гений. Дьявол обокрал его тоже. И он кончил свои дни здесь. Точно так, как я. О, он дьявол, это точно.
— Малер? — спросил Гросс. — Это он дьявол?
Внезапно Вольф слетел с кровати, устремился головой вперед к стене и врезался в нее, причинив себе глубокую рану на лбу. Кровь потекла по его скелетообразному лицу, и он разразился истерическим смехом.
Вертен ринулся к двери, открыл ее и позвал служителя. По коридору загрохотали тяжелые сапоги. Двое крепких мужчин в длинных белых халатах ворвались в комнату, схватили Вольфа за руки и швырнули на кровать. Тот, что поздоровее, придавил хрупкую грудь композитора коленом, чтобы усмирить его.
— Разве это так уж необходимо? —
Второй санитар бросил на него яростный взгляд.
— Вы оба сейчас же убирайтесь отсюда. Вы и так натворили достаточно бед.
Гросс схватил Вертена за руку:
— Пойдемте. Этот человек прав.
Верный своему слову, Гросс оставил Вертена и Берту за обедом вдвоем, направившись в ближайший ресторан. Поскольку половина субботнего дня была выходным для госпожи Блачки, то супруги тотчас же оказались в полном одиночестве, и Вертен незамедлительно объяснил Берте, почему он без воодушевления встретил радостную новость о ее беременности.
Она обняла его.
— Карл, Карл. Такой умный человек и так глупо повел себя.
И Берта потянула его по коридору в их спальню. Он был изумлен и даже несколько смущен тем, что жена начала раздеваться.
— Поспеши, — поторопила она его. — Пока не вернулась госпожа Блачки и не предалась возмущению от такой скандальности.
Он нырнул за ней в постель, обняв ее нежно, как фарфоровую куклу. Жена повернулась на спину, увлекая Вертена на себя.
— Я беременна, а не больна, — проговорила Берта, нажимая ему на поясницу холодными руками. — Я не сломаюсь. — Она обхватила его своими ногами, впившись пятками в заднюю часть его ляжек и выгнувшись вверх.
Захваченный движениями ее бедер, муж отбросил все свои джентльменские ухватки.
Потом они лежали под тонким летним одеялом, крепко обнявшись, ее голова уютно устроилась на его левом плече.
— Неужели тебе могло прийти в голову, что мужчины и женщины перестают желать друг друга на девять месяцев?
Вертен не подумал об этом. Его родители никогда не говорили о таких вещах, ничего подобного он не слышал и в школе.
Теперь она приподнялась на локте, чтобы посмотреть ему прямо в глаза.
— Никогда больше не будь таким глупым, — строго сказала она. — Выговаривайся мне. Верь мне. Обещаешь?
— Обещаю.
— Меня просто потрясло, что этот замшелый доктор Гросс предложил тебе подобную вещь, — заявила Берта, выкладывая на тарелки два омлета в качестве их запоздавшего ужина.
— Он не сказал прямо «тащи свою жену в постель». Скорее, «обними ее» или нечто в этом роде.
Когда супруги направлялись в столовую, они услышали металлический щелчок крышки прорези для доставки почты на наружной двери. Прибыла вторая почта.
Вертен поставил тарелки на стол и пошел в прихожую забрать почту. Он просмотрел письма, положил счета и деловые извещения на столик у двери для дальнейшего рассмотрения. На одном конверте не был указан обратный адрес, и потому было труднее отсортировать его. Он забрал письмо в столовую.
Берта приступила к еде раньше его и смущенно взглянула на мужа, когда тот появился в комнате.
— Я умираю от голода. Прости меня. Омлеты — почти единственное, что я могу переносить в эти дни.